Художники, выходи строится! (литераторы могут приобщаться)

[ЮАР]

Прошлый раз мы обсуждали технику рисования ((Неполітичне) - просто малюнок олівцем). Вот:http://ukrpravda.net/index.php?topic=23385.msg637881#msg637881

В этот раз, на суд художников и искусствоведов хочу представить маленький рассказ Аркадия Аверченко.
Называется он "Ихневмоны"

Редактор сказал мне:
     -  Сегодня  открывается  выставка   картин  неоноваторов,  под   маркой
"Ихневмон". Отправляйтесь туда и напишите рецензию для нашей газеты.
     Я покорно повернулся к дверям, а редактор крикнул мне вдогонку:
     -   Да!  забыл  сказать  самое  главное:  постарайтесь  похвалить  этих
ихневмонов...  Неудобно, если газета плетется в хвосте новых течений и носит
обидный облик отсталости и консерватизма.
     Я приостановился.
     - А если выставка скверная?
     - Я вас потому и посылаю... именно вас, - подчеркнул редактор, - потому
что вы человек добрый, с прекрасным, мягким и ровным характером... И найти в
чем-либо хорошие стороны - для вас ничего не стоит. Не правда ли? Ступайте с
Богом.
     Когда   я,  раздевшись,  вошел   в  первую  выставочную   комнату,   то
нерешительно поманил пальцем билетного контролера и спросил:
     - А где же картины?
     - Да вот они тут висят! - ткнул он пальцем на стены. - Все тут.
     - Вот эти? Эти - картины?
     Стараясь не встретиться со мной взглядом,  билетный  контролер  опустил
голову и прошептал:
     - Да.
     По пустынным залам бродили два посетителя с испуганными, встревоженными
лицами.
     -  Эт-то... забавно.  Интер-ресно,  -  говорили  они, пугливо косясь на
стены. - Как тебе нравится вот это, например?
     - Что именно?
     - Да вот там висит... Такое, четырехугольное.
     - Там их несколько. На какую ты показываешь? Что на ней нарисовано?
     - Да это вот... такое зеленое. Руки такие черные... вроде лошади.
     -  А! Это?  Которое на  мельницу похоже? Которое по каталогу называется
"Абиссинская девушка"? Ну, что ж... Очень мило!
     Один из них наклонился к уху другого и шепнул:
     - А давай убежим!..
     Я остался один.
     Так как мне никто не мешал, я вынул записную книжку, сел на  подоконник
и стал писать рецензию, стараясь при этом использовать лучшие стороны своего
характера и оправдать доверие нашего передового редактора.
     -  "Открылась   выставка  "Ихневмон",  -   писал  я.  -  Нужно   отдать
справедливость -  среди выставленных картин попадается целый ряд  интересных
удивительных вещей...
     Обращает  на  себя   внимание  любопытная  картина  Стулова   "Весенний
листопад".  Очень  милы голубые квадратики, которыми покрыта нижняя половина
картины...  Художнику, очевидно, пришлось  потратить много  времени и труда,
чтобы  нарисовать   такую  уйму  красивых  голубых  квадратиков...  Приятное
впечатление также  производит верхняя часть  картины,  искусно  прочерченная
тремя толстыми черными линиями... Прямо не верится, чтобы художник сделал их
от руки! Очень смело задумано красное пятно сбоку картины. Удивляешься - как
это художнику удалось сделать такое большое красное пятно.
     Целый ряд этюдов Булюбеева, находящихся на этой же выставке, показывает
в художнике  талантливого, трудолюбивого мастера.  Все  этюды  раскрашены  в
приятные  темные  тона, и  мы с удовольствием  отмечаем,  что  нет ни одного
этюда,  который  был  бы одинакового  цвета  с другим... Все  вещи Булюбеева
покрыты  такими чудесно нарисованными  желтыми  волнообразными линиями,  что
просто  глаз  не  хочется  отвести.  Некоторые  этюды  носят  удачные, очень
гармоничные названия: "Крики тела", "Почему", "Который", "Дуют".
     Сильное  впечатление производит трагическая  картина Бурдиса  "Легковой
извозчик".  Картина воспроизводит редкий момент в жизни легковых извозчиков,
когда  одного из них пьяные шутники вымазали  в синюю краску,  выкололи один
глаз  и укоротили ногу настолько, что  несчастная жертва дикой шутки стоит у
саней,   совершенно  покосившись   набок...  Когда  же  прекратятся  наконец
издевательства сытых, богатых самодуров-пассажиров над бедными затравленными
извозчиками! Приятно отметить, что  вышеназванная картина  будит  в  зрителе
хорошие гуманные чувства и вызывает отвращение к насилию над слабейшими..."
     Написав все это, я перешел в следующую комнату.
     Там  висели  такие  странные, невиданные мною вещи, что если  бы они не
были  заключены  в рамы,  я бился  бы  об  заклад, что  на стенах  развешаны
отслужившие  свою  службу   приказчичьи   передники   из   мясной  лавки   и
географические карты еще не исследованных африканских озер...
     Я сел на подоконник и задумался.
     Мне вовсе  не хотелось обижать  авторов этих  заключенных в рамы вещей,
тем более  что  их коллег я уже расхвалил с присущей мне чуткостью и тактом.
Не хотелось мне и обойти их обидным молчанием.
     После некоторого колебания я написал:
     "Отрадное   впечатление   производят  оригинальные   произведения   гг.
Моавитова и Колыбянского...  Все, что ни пишут эти два интересных художника,
написано  большей  частью  кармином  по  прекрасному  серому  полотну,  что,
конечно, стоит недешево и лишний раз доказывает, что  истинный  художник  не
жалеет для искусства ничего.
     Помещение, в котором висят эти картины, теплое, светлое  и  превосходно
вентилируется. Желаем этим  лицам дальнейшего процветания на трудном поприще
живописи!"
     Просмотрев  всю  рецензию,  я  остался очень  доволен  ею. Всюду в  ней
присутствовала  деликатность  и  теплое  отношение к  несчастным,  обиженным
судьбою  и  Богом людям,  нигде  не  проглядывали  мои  истинные  чувства  и
искреннее мнение о картинах - все было мягко и осторожно.
     Когда  я  уходил, билетный  контролер  с  тоской  посмотрел на  меня  и
печально спросил:
     -  Уходите?  Погуляли бы еще. Эх, господин! Если  бы вы знали, как  тут
тяжело...
     - Тяжело? - удивился я. - Почему?
     - Нешто ж у нас нет совести или что?! Нешто ж мы можем в глаза смотреть
тем, кто сюда приходит? Срамота, да и только... Обрываешь у  человека билет,
а сам думаешь: и как  же ты  будешь сейчас меня костить,  мил-человек?! И не
виноват я, и сам я лицо подневольное, а все на сердце нехорошо... Нешто ж мы
не понимаем сами - картина это или  што? Обратите ваше внимание, господин...
Картина это?  Картина?!  Разве  такое на  стенку вешается? Чтоб ты  лопнула,
проклятая!..
     Огорченный  контролер  размахнулся  и  ударил ладонью  по  картине. Она
затрещала, покачнулась и с глухим стуком упала на пол.
     -  А, чтоб вы все попадали,  анафемы! Только ладонь из-за  тебя краской
измазал.
     -  Вы не так ее  вешаете,  - сказал я,  следя за билетеровыми попытками
снова повесить картину. - Раньше  этот розовый кружочек был вверху, а теперь
он внизу.
     Билетер махнул рукой:
     -  А не  все ли равно! Мы их все-то  развешивали так,  как Бог  на душу
положит...  Багетщик  тут у меня  был  знакомый  -  багеты  им делал, -  так
приходил, плакался:  что я,  говорит,  с  рамами сделаю? Где кольца прилажу,
ежели  мне  неизвестно,  где   верх,   где  низ?  Уж  добрые  люди  нашлись,
присоветовали: делай,  говорят, кольца  с четырех боков  - после разберут!..
Гм... Да где уж тут разобрать!
     Я вздохнул:
     - До свиданья, голубчик.
     - Прощайте, господин.  Не поминайте лихом - нету здесь нашей вины ни  в
чем!..
     -  Вы  серьезно  писали эту рецензию? - спросил  меня редактор,  прочтя
исписанные листки.
     - Конечно. Все, что я мог написать.
     - Какой вздор! Разве так можно трактовать произведения искусства? Будто
вы  о  крашеных полах пишете  или  о  новом рисуночке ситца  в мануфактурном
магазине...  Разве можно, говоря  о картине, указать на  какой-то  кармин  и
потом сразу  начать расхваливать  вентиляцию и  отопление  той комнаты,  где
висит картина... Разве можно  бессмысленно, бесцельно  восхищаться какими-то
голубыми квадратиками, не указывая  - что это за  квадратики?  Для какой они
цели? Нельзя так, голубчик!.. Придется послать кого-нибудь другого.
     При  нашем разговоре  с  редактором присутствовал  неизвестный  молодой
человек, с цилиндром на  коленях  и громадной хризантемой в петлице сюртука.
Кажется, он принес стихи.
     - Это  по  поводу  выставки "Ихневмона"?  - спросил он. - Это трудно  -
написать о выставке "Ихневмона". Я могу написать о выставке "Ихневмона".
     - Пожалуйста! - криво  улыбнулся  я. - Поезжайте. Вот  вам редакционный
билет.
     - Да  мне и не нужно никакого  билета.  Я тут  у  вас  сейчас и напишу.
Дайте-ка мне вашу рецензию...  Она, правда, никуда не годится, но в ней есть
одно  высокое качество - перечислено несколько имен. Это то, что мне  нужно.
Благодарю вас.
     Он сел за стол и стал писать быстро-быстро.
     -  Ну вот, готово. Слушайте: "Выставка "Ихневмон". В ироническом городе
давно  уже молятся  только старушечья привычка да  художественное  суеверие,
которое  жмурится  за  версту  от  пропасти.  Стулов,  со  свойственной  ему
дерзостью большого таланта, подошел к головокружительной бездне возможностей
и заглянул в нее. Что такое его хитро-манерный, ускользающе-дающийся, жуткий
своей примитивностью "Весенний листопад"? Стулов ушел  от  Гогена, но его не
манит и  Зулоага. Ему  больше  по сердцу  мягкий серебристый Манэ, но он  не
служит и ему литургии. Стулов одиноко говорит свое тихое, полузабытое слово:
жизнь.
     Заинтересовывает Булюбеев... Он всегда берет высокую ноту, всегда остро
подходит к заданию, но в этой остроте есть своя бархатистость, и краски его,
погашенные размеренностью общего темпа, становятся  приемлемыми и  милыми. В
Булюбееве не чувствуется тех  изысканных и несколько тревожных ассонансов, к
которым в  последнее  время  нередко прибегают нервные порывистые Моавитов и
Колыбянский. Моавитов, правда, еще  притаился, еще выжидает,  но Колыбянский
уже  хочет  развернуться,  он  уже пугает  возможностью  возрождения  культа
Биллитис,  в   ее  первоначальном  цветении.  Примитивный  по  синему  пятну
"Легковой извозчик" тем не менее показывает в Бурдисе творца, проникающего в
городскую околдованность и шепчущего ей свою напевную, одному ему известную,
прозрачную, без намеков сказку..."
     Молодой человек прочел вслух свою рецензию и скромно сказал:
     - Видите... Здесь ничего нет особенного. Нужно только уметь.
     Редактор, уткнувшись в бумагу, писал для молодого господина  записку на
аванс.
     Я попрощался с ними обоими и устало сказал:
     - От Гогена мы ушли и к Зулоаге не пристали...  Прощайте! Кланяйтесь от
меня  притаившемуся  Моавитову, пожмите  руку Бурдису и поцелуйте  легкового
извозчика, шепчущего прозрачную сказку городской околдованности. И передайте
Булюбееву, что, если он будет менее остро подходить к бархатистому заданию -
для него и для его престарелых родителей будет лучше.
     Редактор   вздохнул.  Молодой   господин   вздохнул,   молча  общипывая
хризантему на своей узкой провалившейся груди...

[ЮАР]

Как для форума, букв конечно много, ну а для рассказа в самый раз.
Короче только американский национальный вид спорта - Короткие рассказы.

[ЮАР]

Ваще конечно есть просто блестящие произведения:

О Генри:

«Шофёр закурил и нагнулся над бензобаком, посмотреть много ли осталось бензина. Покойнику было двадцать три года».

Алан Майер «Невезение»:

Я проснулся от жестокой боли во всем теле. Я открыл глаза и увидел медсестру, стоящую у моей койки.
— Мистер Фуджима, — сказала она, — вам повезло, вам удалось выжить после бомбардировки Хиросимы два дня назад.
Но теперь вы в госпитале, вам больше ничего не угрожает.
Чуть живой от слабости, я спросил:
— Где я?
— В Нагасаки, — ответила она.

Чарльз Энрайт «Призрак»:

Как только это случилось, я поспешил домой, чтобы сообщить жене печальное известие. Но она, похоже, совсем меня не слушала. Она вообще меня не замечала. Она посмотрела прямо сквозь меня и налила себе выпить. Включила телевизор.
В этот момент раздался телефонный звонок. Она подошла и взяла трубку. Я увидел, как сморщилось её лицо. Она горько заплакала.

Хемингуэй "Испанец":

Бык, два тореадора! Бык, один тореадор. Бык!..

Однажды Хемингуэй заключил спор, что напишет рассказ, состоящий всего из 4 слов, способный растрогать любого читателя:

«Продаются детские ботиночки. Неношеные»

А вот страшилка
Фредерик Браун:

«Последний человек на Земле сидел в комнате. В дверь постучались...»

[ЮАР]

А вот еще. Очень актуальненько, особенно для ФУПчиков:

Роберт Томпкинс «В поисках Правды»

Наконец в этой глухой, уединенной деревушке его поиски закончились. В ветхой избушке у огня сидела Правда.
Он никогда не видел более старой и уродливой женщины.
— Вы — Правда?
Старая, сморщенная карга торжественно кивнула.
— Скажите же, что я должен сообщить миру? Какую весть передать?
Старуха плюнула в огонь и ответила:
— Скажи им, что я молода и красива!

[ЮАР]

Да, одни политологи!

[Некто_2]

Как то так я себе всё и представлял.
Класс! Спасибо.

[ЮАР]

Как то так я себе всё и представлял.
Класс! Спасибо.

Я тебе плюсанул, но не за отзыв, за то, что не поленился прочесть!

[злата]

Такая картинко висела на выставке?

[злата]

Прошлый раз мы обсуждали технику рисования ((Неполітичне) - просто малюнок олівцем). Вот:http://ukrpravda.net/index.php?topic=23385.msg637881#msg637881

В этот раз, на суд художников и искусствоведов хочу представить маленький рассказ Аркадия Аверченко.
Называется он "Ихневмоны"

Редактор сказал мне:
     -  Сегодня  открывается  выставка   картин  неоноваторов,  под   маркой
"Ихневмон". Отправляйтесь туда и напишите рецензию для нашей газеты.
     Я покорно повернулся к дверям, а редактор крикнул мне вдогонку:
     -   Да!  забыл  сказать  самое  главное:  постарайтесь  похвалить  этих
ихневмонов...  Неудобно, если газета плетется в хвосте новых течений и носит
обидный облик отсталости и консерватизма.
     Я приостановился.
     - А если выставка скверная?
     - Я вас потому и посылаю... именно вас, - подчеркнул редактор, - потому
что вы человек добрый, с прекрасным, мягким и ровным характером... И найти в
чем-либо хорошие стороны - для вас ничего не стоит. Не правда ли? Ступайте с
Богом.
     Когда   я,  раздевшись,  вошел   в  первую  выставочную   комнату,   то
нерешительно поманил пальцем билетного контролера и спросил:
     - А где же картины?
     - Да вот они тут висят! - ткнул он пальцем на стены. - Все тут.
     - Вот эти? Эти - картины?
     Стараясь не встретиться со мной взглядом,  билетный  контролер  опустил
голову и прошептал:
     - Да.
     По пустынным залам бродили два посетителя с испуганными, встревоженными
лицами.
     -  Эт-то... забавно.  Интер-ресно,  -  говорили  они, пугливо косясь на
стены. - Как тебе нравится вот это, например?
     - Что именно?
     - Да вот там висит... Такое, четырехугольное.
     - Там их несколько. На какую ты показываешь? Что на ней нарисовано?
     - Да это вот... такое зеленое. Руки такие черные... вроде лошади.
     -  А! Это?  Которое на  мельницу похоже? Которое по каталогу называется
"Абиссинская девушка"? Ну, что ж... Очень мило!
     Один из них наклонился к уху другого и шепнул:
     - А давай убежим!..
     Я остался один.
     Так как мне никто не мешал, я вынул записную книжку, сел на  подоконник
и стал писать рецензию, стараясь при этом использовать лучшие стороны своего
характера и оправдать доверие нашего передового редактора.
     -  "Открылась   выставка  "Ихневмон",  -   писал  я.  -  Нужно   отдать
справедливость -  среди выставленных картин попадается целый ряд  интересных
удивительных вещей...
     Обращает  на  себя   внимание  любопытная  картина  Стулова   "Весенний
листопад".  Очень  милы голубые квадратики, которыми покрыта нижняя половина
картины...  Художнику, очевидно, пришлось  потратить много  времени и труда,
чтобы  нарисовать   такую  уйму  красивых  голубых  квадратиков...  Приятное
впечатление также  производит верхняя часть  картины,  искусно  прочерченная
тремя толстыми черными линиями... Прямо не верится, чтобы художник сделал их
от руки! Очень смело задумано красное пятно сбоку картины. Удивляешься - как
это художнику удалось сделать такое большое красное пятно.
     Целый ряд этюдов Булюбеева, находящихся на этой же выставке, показывает
в художнике  талантливого, трудолюбивого мастера.  Все  этюды  раскрашены  в
приятные  темные  тона, и  мы с удовольствием  отмечаем,  что  нет ни одного
этюда,  который  был  бы одинакового  цвета  с другим... Все  вещи Булюбеева
покрыты  такими чудесно нарисованными  желтыми  волнообразными линиями,  что
просто  глаз  не  хочется  отвести.  Некоторые  этюды  носят  удачные, очень
гармоничные названия: "Крики тела", "Почему", "Который", "Дуют".
     Сильное  впечатление производит трагическая  картина Бурдиса  "Легковой
извозчик".  Картина воспроизводит редкий момент в жизни легковых извозчиков,
когда  одного из них пьяные шутники вымазали  в синюю краску,  выкололи один
глаз  и укоротили ногу настолько, что  несчастная жертва дикой шутки стоит у
саней,   совершенно  покосившись   набок...  Когда  же  прекратятся  наконец
издевательства сытых, богатых самодуров-пассажиров над бедными затравленными
извозчиками! Приятно отметить, что  вышеназванная картина  будит  в  зрителе
хорошие гуманные чувства и вызывает отвращение к насилию над слабейшими..."
     Написав все это, я перешел в следующую комнату.
     Там  висели  такие  странные, невиданные мною вещи, что если  бы они не
были  заключены  в рамы,  я бился  бы  об  заклад, что  на стенах  развешаны
отслужившие  свою  службу   приказчичьи   передники   из   мясной  лавки   и
географические карты еще не исследованных африканских озер...
     Я сел на подоконник и задумался.
     Мне вовсе  не хотелось обижать  авторов этих  заключенных в рамы вещей,
тем более  что  их коллег я уже расхвалил с присущей мне чуткостью и тактом.
Не хотелось мне и обойти их обидным молчанием.
     После некоторого колебания я написал:
     "Отрадное   впечатление   производят  оригинальные   произведения   гг.
Моавитова и Колыбянского...  Все, что ни пишут эти два интересных художника,
написано  большей  частью  кармином  по  прекрасному  серому  полотну,  что,
конечно, стоит недешево и лишний раз доказывает, что  истинный  художник  не
жалеет для искусства ничего.
     Помещение, в котором висят эти картины, теплое, светлое  и  превосходно
вентилируется. Желаем этим  лицам дальнейшего процветания на трудном поприще
живописи!"
     Просмотрев  всю  рецензию,  я  остался очень  доволен  ею. Всюду в  ней
присутствовала  деликатность  и  теплое  отношение к  несчастным,  обиженным
судьбою  и  Богом людям,  нигде  не  проглядывали  мои  истинные  чувства  и
искреннее мнение о картинах - все было мягко и осторожно.
     Когда  я  уходил, билетный  контролер  с  тоской  посмотрел на  меня  и
печально спросил:
     -  Уходите?  Погуляли бы еще. Эх, господин! Если  бы вы знали, как  тут
тяжело...
     - Тяжело? - удивился я. - Почему?
     - Нешто ж у нас нет совести или что?! Нешто ж мы можем в глаза смотреть
тем, кто сюда приходит? Срамота, да и только... Обрываешь у  человека билет,
а сам думаешь: и как  же ты  будешь сейчас меня костить,  мил-человек?! И не
виноват я, и сам я лицо подневольное, а все на сердце нехорошо... Нешто ж мы
не понимаем сами - картина это или  што? Обратите ваше внимание, господин...
Картина это?  Картина?!  Разве  такое на  стенку вешается? Чтоб ты  лопнула,
проклятая!..
     Огорченный  контролер  размахнулся  и  ударил ладонью  по  картине. Она
затрещала, покачнулась и с глухим стуком упала на пол.
     -  А, чтоб вы все попадали,  анафемы! Только ладонь из-за  тебя краской
измазал.
     -  Вы не так ее  вешаете,  - сказал я,  следя за билетеровыми попытками
снова повесить картину. - Раньше  этот розовый кружочек был вверху, а теперь
он внизу.
     Билетер махнул рукой:
     -  А не  все ли равно! Мы их все-то  развешивали так,  как Бог  на душу
положит...  Багетщик  тут у меня  был  знакомый  -  багеты  им делал, -  так
приходил, плакался:  что я,  говорит,  с  рамами сделаю? Где кольца прилажу,
ежели  мне  неизвестно,  где   верх,   где  низ?  Уж  добрые  люди  нашлись,
присоветовали: делай,  говорят, кольца  с четырех боков  - после разберут!..
Гм... Да где уж тут разобрать!
     Я вздохнул:
     - До свиданья, голубчик.
     - Прощайте, господин.  Не поминайте лихом - нету здесь нашей вины ни  в
чем!..
     -  Вы  серьезно  писали эту рецензию? - спросил  меня редактор,  прочтя
исписанные листки.
     - Конечно. Все, что я мог написать.
     - Какой вздор! Разве так можно трактовать произведения искусства? Будто
вы  о  крашеных полах пишете  или  о  новом рисуночке ситца  в мануфактурном
магазине...  Разве можно, говоря  о картине, указать на  какой-то  кармин  и
потом сразу  начать расхваливать  вентиляцию и  отопление  той комнаты,  где
висит картина... Разве можно  бессмысленно, бесцельно  восхищаться какими-то
голубыми квадратиками, не указывая  - что это за  квадратики?  Для какой они
цели? Нельзя так, голубчик!.. Придется послать кого-нибудь другого.
     При  нашем разговоре  с  редактором присутствовал  неизвестный  молодой
человек, с цилиндром на  коленях  и громадной хризантемой в петлице сюртука.
Кажется, он принес стихи.
     - Это  по  поводу  выставки "Ихневмона"?  - спросил он. - Это трудно  -
написать о выставке "Ихневмона". Я могу написать о выставке "Ихневмона".
     - Пожалуйста! - криво  улыбнулся  я. - Поезжайте. Вот  вам редакционный
билет.
     - Да  мне и не нужно никакого  билета.  Я тут  у  вас  сейчас и напишу.
Дайте-ка мне вашу рецензию...  Она, правда, никуда не годится, но в ней есть
одно  высокое качество - перечислено несколько имен. Это то, что мне  нужно.
Благодарю вас.
     Он сел за стол и стал писать быстро-быстро.
     -  Ну вот, готово. Слушайте: "Выставка "Ихневмон". В ироническом городе
давно  уже молятся  только старушечья привычка да  художественное  суеверие,
которое  жмурится  за  версту  от  пропасти.  Стулов,  со  свойственной  ему
дерзостью большого таланта, подошел к головокружительной бездне возможностей
и заглянул в нее. Что такое его хитро-манерный, ускользающе-дающийся, жуткий
своей примитивностью "Весенний листопад"? Стулов ушел  от  Гогена, но его не
манит и  Зулоага. Ему  больше  по сердцу  мягкий серебристый Манэ, но он  не
служит и ему литургии. Стулов одиноко говорит свое тихое, полузабытое слово:
жизнь.
     Заинтересовывает Булюбеев... Он всегда берет высокую ноту, всегда остро
подходит к заданию, но в этой остроте есть своя бархатистость, и краски его,
погашенные размеренностью общего темпа, становятся  приемлемыми и  милыми. В
Булюбееве не чувствуется тех  изысканных и несколько тревожных ассонансов, к
которым в  последнее  время  нередко прибегают нервные порывистые Моавитов и
Колыбянский. Моавитов, правда, еще  притаился, еще выжидает,  но Колыбянский
уже  хочет  развернуться,  он  уже пугает  возможностью  возрождения  культа
Биллитис,  в   ее  первоначальном  цветении.  Примитивный  по  синему  пятну
"Легковой извозчик" тем не менее показывает в Бурдисе творца, проникающего в
городскую околдованность и шепчущего ей свою напевную, одному ему известную,
прозрачную, без намеков сказку..."
     Молодой человек прочел вслух свою рецензию и скромно сказал:
     - Видите... Здесь ничего нет особенного. Нужно только уметь.
     Редактор, уткнувшись в бумагу, писал для молодого господина  записку на
аванс.
     Я попрощался с ними обоими и устало сказал:
     - От Гогена мы ушли и к Зулоаге не пристали...  Прощайте! Кланяйтесь от
меня  притаившемуся  Моавитову, пожмите  руку Бурдису и поцелуйте  легкового
извозчика, шепчущего прозрачную сказку городской околдованности. И передайте
Булюбееву, что, если он будет менее остро подходить к бархатистому заданию -
для него и для его престарелых родителей будет лучше.
     Редактор   вздохнул.  Молодой   господин   вздохнул,   молча  общипывая
хризантему на своей узкой провалившейся груди...

Моя рецензия: рассказ местами смешной.

[Irris]

Моя рецензия: рассказ местами смешной.

Я давняя поклонница Аверченко. Спасибо, что напомнили, надо бы перечитать.
Рассказ замечательный. Отличный слог, тонкий юмор.
Правда теперь я уже не согласна с такой оценкой художественных произведений . Хотя раньше то ж так рассуждала . Просто художник может выражаться и с помощью форм, цвета, сочетаний и т.п.

[Некто_2]

Как то так я себе всё и представлял.
Класс! Спасибо.

Я тебе плюсанул, но не за отзыв, за то, что не поленился прочесть!

Я не совсем владею художественным слогом, вернее совсем не владею. Расписывать свои впечатления было, действительно, лень. По сути рассказа: именно так себе иногда и представляю как современных художников, так и современных критиков. По форме тоже хорошо. 
От приведенных ниже микро рассказов, вообще в восторге.

[SDA]

Чудесно... Суть контемпорари арта... Ну и фиг с ним....

Я читаю сейчас А.Милн "Очень недолгая сенсация" (да, кроме Винни-Пуха он еще писал книжки)

Ироническая комедия, но все же до Вудхауса в этом смысле ему далеко..

[serginio]

Ваще конечно есть просто блестящие произведения:

О Генри:

«Шофёр закурил и нагнулся над бензобаком, посмотреть много ли осталось бензина. Покойнику было двадцать три года».

гумор в стилі генрі

Алан Майер «Невезение»:

Я проснулся от жестокой боли во всем теле. Я открыл глаза и увидел медсестру, стоящую у моей койки.
— Мистер Фуджима, — сказала она, — вам повезло, вам удалось выжить после бомбардировки Хиросимы два дня назад.
Но теперь вы в госпитале, вам больше ничего не угрожает.
Чуть живой от слабости, я спросил:
— Где я?
— В Нагасаки, — ответила она.

цинічний сарказм

Чарльз Энрайт «Призрак»:

Как только это случилось, я поспешил домой, чтобы сообщить жене печальное известие. Но она, похоже, совсем меня не слушала. Она вообще меня не замечала. Она посмотрела прямо сквозь меня и налила себе выпить. Включила телевизор.
В этот момент раздался телефонный звонок. Она подошла и взяла трубку. Я увидел, как сморщилось её лицо. Она горько заплакала.

дурня якась

Хемингуэй "Испанец":

Бык, два тореадора! Бык, один тореадор. Бык!..

Однажды Хемингуэй заключил спор, что напишет рассказ, состоящий всего из 4 слов, способный растрогать любого читателя:

«Продаются детские ботиночки. Неношеные»

ну не підійшли
шо тут такого розчуйливого

А вот страшилка
Фредерик Браун:

«Последний человек на Земле сидел в комнате. В дверь постучались...»

на рівні дитячого анекдоту

[SDA]

Самый  короткий классический роман корейской литературы.

"Пришел домой. Из под одеяла - четыре ноги".

[Некто_2]

Ваще конечно есть просто блестящие произведения:

Чарльз Энрайт «Призрак»:

Как только это случилось, я поспешил домой, чтобы сообщить жене печальное известие. Но она, похоже, совсем меня не слушала. Она вообще меня не замечала. Она посмотрела прямо сквозь меня и налила себе выпить. Включила телевизор.
В этот момент раздался телефонный звонок. Она подошла и взяла трубку. Я увидел, как сморщилось её лицо. Она горько заплакала.

дурня якась

По этой "дурне", по моему, даже филь американцы сняли, с Брусом нашим Вылисом. И неплохой, я вам должен признаться, фильм. Но только на один раз - такая особенность сюжета.

[ЮАР]

Чарльз Энрайт «Призрак»:

Как только это случилось, я поспешил домой, чтобы сообщить жене печальное известие. Но она, похоже, совсем меня не слушала. Она вообще меня не замечала. Она посмотрела прямо сквозь меня и налила себе выпить. Включила телевизор.
В этот момент раздался телефонный звонок. Она подошла и взяла трубку. Я увидел, как сморщилось её лицо. Она горько заплакала.

дурня якась


«Продаются детские ботиночки. Неношеные»
[/quote]

ну не підійшли
шо тут такого розчуйливого

Ты просто тупенький и тормознутый.

В США даже учреждена ежегодная литературная премия Фланнери О'Коннор за короткий рассказ.

[ЮАР]

Напиши свой, мы отрецензируем.

[Lily_was_here]

Такая картинко висела на выставке?

В этой картинке есть смысл.

[natusya]

Ваще конечно есть просто блестящие произведения:

Чарльз Энрайт «Призрак»:

Как только это случилось, я поспешил домой, чтобы сообщить жене печальное известие. Но она, похоже, совсем меня не слушала. Она вообще меня не замечала. Она посмотрела прямо сквозь меня и налила себе выпить. Включила телевизор.
В этот момент раздался телефонный звонок. Она подошла и взяла трубку. Я увидел, как сморщилось её лицо. Она горько заплакала.

дурня якась

По этой "дурне", по моему, даже филь американцы сняли, с Брусом нашим Вылисом. И неплохой, я вам должен признаться, фильм. Но только на один раз - такая особенность сюжета.

Не с Брюсом, а с Патриком и Деми .
 шикарный сюжет!

[Lily_was_here]

Напиши свой, мы отрецензируем.

По капле выдавил раба. И на рынок.

[natusya]

в тему

Открытие Эдмунда"

Машина Эдмунда не подала сигнал, когда он забыл пристегнуться. Кассовый аппарат выдал ответ, что его персональный идентификационный код не существует. Фотоэлемент на двери супермаркета также на него не среагировал.
Обеспокоенный всеми этими вещами, Эдмунд сидел в своей пустой квартире и нехотя листал вечернюю газету, когда вдруг его взгляд наткнулся на колонку «Некрологи».
— Проклятье, — сказал он.

Пол Таккер

[natusya]

вот нашла , когда то давно удивилась такому Жванецкому.
делюсь
 

Он ей очень нравился.
Она позвонила ему и сказала, что у неё есть два билета в театр.
Билеты сейчас дорогие.
Он пошёл с ней.
 У театра она сказала, что пошутила, что нет у неё никаких билетов.
Он честно сказал: «Вас сейчас оставить или проводить куда?»
Она сказала: «Оставьте сейчас».
И он ушёл.
 А билеты у неё, конечно, были…

Михаил Жванецкий

[ЮАР]

Напиши свой, мы отрецензируем.

По капле выдавил раба. И на рынок.

Неплохо, как для начинающего!

[ЮАР]

Отправь в ДНРовские литературные журналы, очень для них актуально!

[ЮАР]

вот нашла , когда то давно удивилась такому Жванецкому.
делюсь
 

Он ей очень нравился.
Она позвонила ему и сказала, что у неё есть два билета в театр.
Билеты сейчас дорогие.
Он пошёл с ней.
 У театра она сказала, что пошутила, что нет у неё никаких билетов.
Он честно сказал: «Вас сейчас оставить или проводить куда?»
Она сказала: «Оставьте сейчас».
И он ушёл.
 А билеты у неё, конечно, были…

Михаил Жванецкий

Ой блин не могу вспомнить, у кого то из американцев было, но сильно длиннее. Целый сюжет.
Миша сплагиатничал, но укоротил знатно.

[natusya]

вот нашла , когда то давно удивилась такому Жванецкому.
делюсь
 

Он ей очень нравился.
Она позвонила ему и сказала, что у неё есть два билета в театр.
Билеты сейчас дорогие.
Он пошёл с ней.
 У театра она сказала, что пошутила, что нет у неё никаких билетов.
Он честно сказал: «Вас сейчас оставить или проводить куда?»
Она сказала: «Оставьте сейчас».
И он ушёл.
 А билеты у неё, конечно, были…

Михаил Жванецкий

Ой блин не могу вспомнить, у кого то из американцев было, но сильно длиннее. Целый сюжет.
Миша сплагиатничал, но укоротил знатно.

осталось раскопать, кто у кого сплагиатничал
иногда мысли (и сюжеты) совпадают

[ЮАР]

осталось раскопать, кто у кого сплагиатничал
иногда мысли (и сюжеты) совпадают

Если вспомню, отпишусь. Не так давно читал, год-полтора назад, по ощущениям.

[Некто_2]

Ваще конечно есть просто блестящие произведения:

Чарльз Энрайт «Призрак»:

Как только это случилось, я поспешил домой, чтобы сообщить жене печальное известие. Но она, похоже, совсем меня не слушала. Она вообще меня не замечала. Она посмотрела прямо сквозь меня и налила себе выпить. Включила телевизор.
В этот момент раздался телефонный звонок. Она подошла и взяла трубку. Я увидел, как сморщилось её лицо. Она горько заплакала.

дурня якась

По этой "дурне", по моему, даже филь американцы сняли, с Брусом нашим Вылисом. И неплохой, я вам должен признаться, фильм. Но только на один раз - такая особенность сюжета.

Не с Брюсом, а с Патриком и Деми .
 шикарный сюжет!

Я имел ввиду "6-е чувство", а Вы?

[Lily_was_here]

Неплохо, как для начинающего!

Мерси боку, бусечка.

[ЮАР]

Неплохо, как для начинающего!

Мерси боку, бусечка.

Мог бы минусануть, за бусечку! Но не знаю, что это значит, а вдрух это хорошо!?

Пока что перевел как пупсик, и даже не знаю, как к этому относится.