Поки на фронтах затишшя - трохи про життя так би мовити з прифронтової смуги
В коридоре топот, грубо открывается дверь, в мою комнату вваливаются люди в черной форме, в масках-балаклавах, у переднего - ПКМ, сзади еще двое с автоматами.
Секунда - и мой пистолет из-под подушки уже смотрит в их сторону... Вранье, конечно, такое бывает только в боевиках )) На самом деле я только чуть приподымаю голову с подушки.
- Пошли вон, сволочи, ребенка разбудите.
- Извините, девушка, - дверь тихо закрывается. Детеныш спит, как сурок. На часах четыре утра. Я тоже мгновенно засыпаю.
( Collapse )
Через полчаса ситуация повторяется. Со вздохом встаю, припираю двери тумбочкой. Обычно я так не делаю - вдруг мне или ребенку надо будет встать ночью, да и оттаскивать долго, если вдруг что.
Ребенок спит со мной, за сооруженной на скорую руку перегородкой из мебели. Если я не ночую на базе, он спит в комнате у ребят. Я еще боюсь оставлять его одного.
Тумбочка была ошибкой. Попытавшись вломиться к нам в третий раз, они наделали такой грохот, что сын проснулся. Объясняю на понятном для него языке, что парни из одного из дружественных подразделений вернулись с боевого и будут у нас отдыхать. Им сказали, что можно размещаться в любой свободной комнате. Вот они к нам и лезут.
(А сердце сжимается: нашего папы нет уже двое суток).
Совершаем намаз, ложимся досыпать. Просыпаемся уже штатно - за пятнадцать минут до команды "подъем". Одеваемся, делаем вместе со всеми зарядку на плацу, бегаем, приводим себя в порядок, завтракаем. Кормят хорошо и вкусно, главное - практически нет проблем с нехарамной едой, подают, в основном, рыбу и курицу.
К завтраку выползают и наши ночные черные гости. Тащат в столовку все свое немыслимое вооружение. Мы проходим мимо них, делая вид, что их крутизна нас никак не касается. (А сами косимся и завидуем). Сволочи, Ленин сказал делиться... Ага, а Сталин сказал иметь свое.
Начинаются занятия. Новобранцев учат - кого передвигаться с оружием, кого правильно заходить в здание. Инструктор показывает совершенно непривычную стойку: фигура согнута, локти прижаты к туловищу, левая рука на цевье вплотную к магазину. Так бегают американцы, это делается для того, чтобы пуля не попала в отставленный локоть. Это логично и оправданно, но у них М-4, у нее совершенно другая эргономика, а когда так держишь "калашников" - если не отставлять локоть, приклад соскальзывает с плеча. У меня, по крайней мере. Учиться легче, чем переучиваться.
У другой группы в это время - бег с препятствиями, по большому счету - обычная физподготовка. Детеныш с огромным удовольствием носится вместе с взрослыми. Я пробегаю один круг - прыгаю через бревно, проползаю под колючкой, сваливаюсь в окопчик, имитирую стрельбу... Выходит вроде ничего, но, вообще-то, мне это уже тяжело (
По собственной инициативе занимаемся сборкой-разборкой. Инструктор - мой восьмилетний сын, ага ) Автомат новый, нераздолбанный, у него не хватает сил снять крышку ствольной коробки, и он додумался - вместо пальца продавливает возвратный механизм пеналом. Важно и веско говорит при этом: "У меня еще не получается, а вы делайте правильно" )
После обеда прибывает транспорт, едем на полигон. Народ воет и ноет, когда же в бой, но 70%, конечно, ни к каким боям не готовы.
На полигоне долго ждем - отстреливается группа каких-то силовиков, все в разной форме. Опять очень даже неплохое вооружение. Я носом чую, что менты, прислушиваюсь, присматриваюсь, щурюсь на них - пытаюсь понять, не они ли убивали Сашу. Иблис их знает, конечно, но вроде не они.
Детеныш путается у них под ногами, делает вид, что собирает гильзы. Те гильзы ему даром не нужны, у него их вагон, в том числе достаточно редкие. Дело в том, что мужики имитируют реальную боевую ситуацию, а в боевой ситуации, когда снаряжают магазин, не подбирают упавшие патроны, потому что эти мгновения могут стоить жизни. Они рассчитывают собрать их потом, но не тут-то было. В кармане у детеныша уже четыре патрона, замечаю это только я. Не запрещаю, потому что вижу: они воевать не будут. Воевать будем мы - с тем, что выпросим, обманом выманим, отожмем, добудем в бою. А все их роскошное вооружение так и будет лежать - где там оно у них хранится? Так что если бы мы могли, мы бы и пулемет у них отжали. Сволочи, Ленин сказал делиться...
Впрочем, детеныша немножко мучает совесть, и когда они заканчивают, он ходит по полю за "солдатиком" и помогает ему собирать гильзы - они же подотчетные.
Менты грузятся в микроавтобус и уезжают, отстреливаемся мы. Пытаюсь высмотреть среди наших новичков будущих метких стрелков, но с устаревшими плохо пристрелянными калашами это проблематично. Пристреливала их, кстати, я - без станка и струбцины, крутила мушки тоже сама. Умельцев у нас хватает, но они обязательно высадят на пристрелку уйму патронов, а они в дефиците.
Ярко, выразительно хорошо стреляет только одна девочка. Но она медик, четко осознает себя как врач и убивать никого не будет. Остальные, в этой группе - ни густо, ни пусто.
Приезжают очередные спецназы - здесь ни у кого не спрашивают ведомство и юридический статус. Один красиво укладывается с СВД - и на сто метров (для снайперки вообще не дистанция), высадив полный магазин, ни разу не попадает в пол-литровую пластиковую бутылку. Детеныш пищит и изводится. Конечно же, я сдаюсь и иду просить, он первым же выстрелом сносит эту бутылку, всеобщий фурор, я таю на теплом вечернем солнышке, спецназы запоздало злятся, кто пустил на полигон ребенка. Несмотря на плохую стрельбу, эти вроде реально воюют.
Чистимся, возвращаемся на базу. Переодеваюсь, иду звать ребенка на вечернюю молитву и обнаруживаю, что он уже выпросил у нашей медички читалку и запоем уткнулся в какую-то ерунду. Это почти сразу после грохота на полигоне. У него сейчас такой возраст - будет читать и запоминать все, хоть большую советскую энциклопедию, хоть дешевый детектив. Дома я была против компьютеров и излишнего чтения (вред глазам и в памяти остается не то, что надо), а здесь разрешаю, потому что он все время на свежем воздухе и много бегает.
Ужин мы пропустили, но в столовке его подают специально для нас. Очередное построение, развод караулов - все. Наши ночные гости уже переоделись в штатское и в некотором отдалении шумно жарят шашлыки. Это страшное нарушение дисциплины, но им можно. Никто из молодежи не имеет права подходить к ним и близко.
Дня через два они, отдохнув, наденут свои крутые разгрузки, погрузят оружие в микроавтобусы и уедут. Мы должны делать вид, что не замечаем ни приезда их, ни отъезда - но будем как бы случайно выходить из казармы, кто крестить их, кто делать дуа, чтобы они выполнили задание и вернулись живыми. Через какое-то время машина придет и за мной.
http://zulikhan.livejournal.com/2014/05/19/
