Kazarin, [12.08.20 12:32]
Александр Лукашенко стал архитектором национального восстания.
Виктор Янукович мог бы многое ему рассказать. Например, о том, чем чревато поражение. О том, как уличное восстание делает маргинальные прежде лозунги - новой нормой. Как полузабытые герои прошлого возвращаются в национальный пантеон. О том, как личное поражение вождя становится коллективным поражением его этики и эстетики.
На постсоветском пространстве у любого протеста заранее определены роли. Улица становится «будущим», которое бьется с опостылевшим «прошлым». А потому эстетика уличного восстания, его лозунги и флаги – это контуры будущей Беларуси. Александр Лукашенко может думать, что ему под силу дубинками загнать эту эстетику снова в подполье. Но, на самом деле, он ее лишь легитимизирует. В рамках старой как мир логики, что любое насилие сакрализует конфликт и флаги.
Даже украинский майдан не мог похвастаться такой стилистической разницей противоположных баррикад. Шесть лет назад флаг в стране был один – равно как и герб. А в Беларуси Лукашенко 26 лет приучал страну к мысли, что они – часть союзного государства. Вводил второй государственный. Размещал у себя российские базы. Делал второе апреля «Днем единения народов Белоруссии и России». А теперь на улицы выходят люди, которые в каждый момент своего противостояния с силовиками попутно ищут ответ на вопрос о том, кто они. И где заканчивается для них категория «мы».
Этот процесс неизбежен. Потому что любой уличный протест – это всегда поиск границ идентичности. Каждый, кто выходит против ОМОНа, вынужден давать ответ на вопрос ради кого он это делает. И объяснение «ради себя» уже не подходит. Потому что логика эгоистичного поведения требует от своего носителя оставаться дома. Чтобы не угодить в автозак. Чтобы не попасть под пули.
Выход на улицы – это как раз победа коллективного самосознания над индивидуалистическим. «Мы» вместо «Я». А если появляется «Мы» - то, рано или поздно, придется дать ответ на вопрос, кто именно находится внутри этого контура. И что отличает их от тех, кто вне его.
Прямо сейчас Беларусь проживает новый опыт. Опыт горизонтальной солидарности. Уличного действия. Десакрализации силовой системы. Вдобавок, на стороне улицы – огромный эстетический перевес. Мир столетиями воспевал борьбу слабого с сильным. Освободителя с тираном. Народа против узурпатора. Мало что может сравниться с правом отождествлять себя с теми, чьи биографии ты изучал в школе на уроках литературы и истории.
Беларусь получает опыт национального восстания. Который не получится обнулить, даже если восстание проиграет. Который не получится обнулить, даже если восставшие окажутся в меньшинстве по сравнению с равнодушными. Потому что национальный миф куется не только из побед, но и из поражений. Не только из опыта победителей, но и из опыта проигравших. Кому как не Украине об этом знать.
Нет ничего глупее, чем требовать от восставших беларусов тотальной тождественности с восставшими шесть лет назад украинцами. Беларусы ищут границы своего национального «мы». Возможно, рано или поздно этот поиск упрется в пограничные столбы – и вобьет клин в имперский концепт «союзного государства». Но только появление ментальной границы между Беларусью и Россией вовсе не означает упразднение этой границы между Минском и Киевом. А потому снисходительность, высокомерие и потуги на маккиавелизм («нам выгодней Лукашенко, чем кто-то еще») выглядят довольно мерзко.
Мы не знаем, чем закончится нынешний протест. Не знаем, кто воспользуется его плодами. Но, так или иначе, прямо сейчас на наших глазах рождается еще один национальный миф. В конце концов, будущее всегда побеждает прошлое, даже если проигрывает ему какие-то тактические сражения.
Спросите у Виктора Януковича.
