ИЗ-ЗА ИСТЕРИК И НЕПОНИМАНИЯ ИМЕЕМ ТО, ЧТО У НАС В АРМИЮ НИКТО НЕ ХОЧЕТ ИДТИ
– С одной стороны, армия научилась воевать, с другой, появляется техника по чуть-чуть, – но ресурс человеческий тоже имеет свои пределы.
– Так любая война – это война на истощение.
– Тогда как мы можем продержаться еще три года, по вашим прогнозам?
– У нас вариантов нет. Это у России есть варианты. Скорее, мы победим, потому что Путин подохнет. Более того, мы еще и посмертным героем его сделаем за то, что помог нам армию построить. Но только посмертным (смеется).
– Какие шаги нужно предпринять, чтобы ускорить нашу победу?
– Идти воевать. Но многие ли этого хотят? При всей своей "распиаренности", я еле набрал батальон. Спасибо нашим доблестным "вышиватникам" за истерики про то, что у нас генералы всех сливают и крики "не идите в армию, идите в добровольческие батальоны".
У нас добровольческие батальоны подчиняются тому же штабу АТО. 79-я бригада выходила из котла в секторе Д по плану, разработанному штабом АТО. Ну да, обстреливали, ну да, пострадала техника. Но если бы слили маршрут выхода бригады – а там выходили более 4-х тысяч человек – нам уже пришлось бы капитулировать.
Иловайский котел по сравнению с сектором Д – это досадная оплошность.
В итоге мы из-за истерик и непонимания имеем то, что у нас в армию никто не хочет идти. Конкретных фактов никто не говорит. Говорят, примерно: "Мы пошли туда, и попали в засаду и так далее". Никто не говорит, что они пошли туда с включенными мобильными телефонами, что у них в бригаде сто с лишним радиостанций, привезенных волонтерами и работающих в открытом эфире.
В 90% случаев причины таких проблем – в расхлябанности, а отнюдь не в том, что кого-то сливают.
Почему под Зеленопольем погибло столько народа? Я поминутно эту трагедию знаю, там моя 79-я крепко пострадала.
Первое – это были идиотские приказы из штаба АТО. Второе – они не окопались, технику рядышком поставили, палатки не окопали, блиндажей не накопали. Они собирались только переночевать – а тут "Град" выпал и одна из ракет попала в наш грузовик с боекомплектом.
В секторе Д 79-ю бригаду 6 часов безостановочно долбили "Градом" – и при этом ни одного раненого. Потому что окопались. Почему ж нашего комбрига крайним сделали?
Я наблюдал за этим Иловайским котлом, ничего не понимал. Ну, долбят "Грады" – копаться надо!
- То есть вы считаете причина многих трагедий АТО – отсутствие дисциплины?
- Ну, вот, приведу еще один пример. Помните расстрел 51-й бригады под Волновахой? Пришла колонна: ни одного укрепления, ямку выкопали по колено для того, чтобы консервацию туда сложить. Ну и конечно – это тир. Еще и бухали. Я был на этом месте, там все было в бутылках из-под водки.
В этом нет никакой тайны.
Пришло бывшее руководство прокуратуры Волновахи вместе с местными криминальными авторитетами, начали рассказывать песни о том, что тут люди с автоматами, а там наши дети за грибами ездят, поэтому давайте договоримся, вы рожки из автоматов повынимайте, а БТРам клеммы поснимайте. До двух часов ночи бухали, в 2:30 уехали "парламентеры", в 4 часа приехала расстрельная команда. Те, кто спал и в пьянке не участвовал – выжили.
Я рассказываю то, что происходит там. Утечка информации идет, но она не такая масштабная, как об этом пишут в соцсетях.
– Эта параллельная реальность. Насколько мы ее понимаем?
– Не понимаете. Может быть, это и хорошо. Эта вся история настолько дикая, что она у меня у самого в голове плохо складывается.
Вот я говорю вам – "Донецк", и у вас в голове сразу картинка складывается. А теперь представьте: там сейчас руины сплошные. Это я знаю, потому что я там рядом нахожусь. Луганский аэропорт – это здание? А там сейчас только арматура. Это сложно представить, что у нас такое в стране происходит.
Или, например, ДНРовцы выбросили тело десантника на высоковольтные провода, чтобы показать, какие они крутые. У нас в голове не укладывается, что это делали наши украинские жители.
Например, мои ребята поймали в Донецке семь ДНРовцев. Так вот, шесть из них донецкие и один – россиянин. У нас общество расслоилось на нормальных людей и на каких-то обезьян: они ничего не хотят, они хотят стрелять и убивать.
– К какому результату мы придём?
– К тем, кто взял в руки оружие - никакой жалости. Я не приемлю этого термина, что нам "нужно услышать голос Донбасса".
С кем диалог вести?! Они по 2 тысячи гривен получали, будучи наводчиками гаубиц Т-30. Когда мои ребята их взяли – у одного в тетрадочке координаты, их взяли на горячем.
МОЖНО СМЕЛО РАЗДОЛБАТЬ ЭТИ ДЕПАРТАМЕНТЫ МО, И ДЕЛАТЬ ВСЕ С НУЛЯ
– Вы сказали, что готовите программу по оптимизации "броуновского" волонтерского движения. Разве волонтеры неэффективны?
– Мы работаем достаточно неэффективно, и я в том числе. Мы, волонтеры, берем своей массовостью.
Мы, например, отказались выкладывать отчеты – это занимает массу времени. И это понимают многие.
Вот, например, Таня Рычкова. Она не выкладывает никакие отчеты. Но никто не сомневается в ее эффективности. А есть волонтеры, которые выкладывают чеки, но денег собирают все меньше. Я тоже вначале выкладывал чеки, но людям не отчеты нужны, им результат нужен.
Сейчас меня интересует логистика доставки грузов. Потому что собирается не то, что нужно, и доставляется не туда, куда нужно. Причем не столько волонтерами, сколько Минобороны.
Приведу пример. 25-я бригада десантников две недели назад на складе в Гвардейском получила форму на всю бригаду. При этом бригада находится в Дебальцево. В чем логика доставки? Поэтому сейчас Тане Рычковой приходиться собирать средства на форму, чтобы доставить в Дебальцево.
Нам нужна более эффективная система, чтобы мы не дублировали друг друга, эффективнее расходовали средства.
– Может, Минобороны пора стать локомотивом изменений? Как всю эту систему реформировать?
– Это то, что я постоянно говорю Петру Алексеевичу. А он говорит: "Когда все закончится, мы запустим реформу армии".
Его генералы зомбируют, говорят, что сейчас МО нельзя реформировать, потому что это грозит потерей контроля управления. Говорят, никто не реформирует армию в момент ведения боевых действий. А я со своей стороны гну политику, что хуже материально-техническое обеспечение быть не может.
Можно смело раздолбать эти департаменты, и делать все с нуля. Да, будет 2-3 дня, когда не будет никакая доставка функционировать – волонтеры подхватят, им не впервой. Мы таскали боеприпасы, мы таскали разное всякое. Мы можем это сделать.
– Как быть эффективным волонтером?
Основная неэффективность у нас связана с тем, что мы, например, не понимаем, что в 79-ю бригаду будет поставлять Министерство обороны. Если бы я знал об их планах, то какие-то вещи я бы не покупал за волонтерские деньги. Есть какие-то позиции, которые министерство никогда не купит, те же телевизоры – вот на это и стоит тратить общественные средства.
У нас была глупая ситуация со спальниками: мы привезли 400 спальников, и еще Минобороны 700. У нас 1.100 спальников лежали в лагере, а потом был обстрел и часть сгорела.
– Вы как-то писали, что чтобы доставить гуманитарную помощь на передовую, вам приходится брать и оружие, и гранаты на всякий случай.
– Ну да, иногда приходится прорываться с боями. Для протокола – гражданскому лицу оружие не положено, если нет разрешения.
В отличие от других волонтёров, мне просто повезло. Командир 79-й бригады полковник Шандар правильно оценил обстановку: он понял, что нужно привлекать волонтеров. И выделил своего майора Дмитрия Марченко, который возглавил координацию волонтеров, он таскается со мной. И я с ним провожу больше времени, чем с семьей.
ДАВЛЕНИЕ НА ВЛАСТЬ ВЕЧНО ПРЕВРАЩАЕТСЯ В КАКОЙ-ТО ФАРС, ПРИЧЕМ ТУТ ЖЕ ПОЯВЛЯЕТСЯ ТЬМА ПРОВОКАТОРОВ
– На какую сумму вы ежемесячно снабжаете армию?
– На десятки миллионов. Если честно, могу только прикинуть. Может, уже миллионов 50 потратили. Мы собираем такие суммы за счет обычных людей. Около половины суммы пересылают из-за границы. Для нашего человека средний взнос – 200 гривен, для зарубежного жертвователя – 200 долларов.
– А сколько людей в команде?
– Я встречаю людей, которые попадают в какую-то передрягу и говорят, что они из "Крыльев Феникса". Приходится их вытаскивать, а потом выяснять, что они да, часть нашей большой сети. Но стабильно работающих и участвующих 30 человек.
– Это оплачиваемые сотрудники?
– У нас есть люди, которые работают за зарплату. Я в этом не вижу вообще ничего предосудительного. Это специалисты, которых оплачивает народ Украины. Они классные спецы. Они еще и налоги платят. Я искренне не вижу ничего плохого в том, что заправляю машину за народные деньги. Я за два месяца проехал больше 30 тысяч километров.
Я учредитель фонда Феникса. А директор фонда – Александра Тарасова. Мы с ними не сильно пересекаемся, у каждого свой фронт работы.
– А у вас есть зарплата?
– У меня обеспеченная семья. Мой "Ягуар" за 100 тысяч долларов был известен всей стране еще до АТО. Я за волонтерские деньги себя одел и не каюсь: я купил себе два комплекта формы, точно такую же б/у, как и у всех пацанов.
– Что должен делать эффективный тыл?
– Вся помощь в конечном итоге сводится к деньгам. Конечно, надо еще и давить на власть. Но у нас это давление вечно превращается в какой-то фарс, причем тут же появляется тьма провокаторов. Я видел это все своими глазами.
В первые дни глухого окружения 79-й бригады меня уговорили возглавить митинг на Киев. Ехало 4 автобуса мам и жен, я их технично разбросал по всему Киеву – кого к генштабу, кого к АП, они не создали критическую массу. Я понимал, что это не конструктив. Но только стоило им появиться, как сразу "мамы 79-й" стали плодиться. И те, кто приехали, сами удивлялись, откуда эти люди.
И такими провокаторами пользуются россияне.
Вот ситуация под Иловайском показательна. Что дали крики на всю страну? Резервов-то не было. Это тупая банальная ошибка самого командования, когда они затеяли операцию, не обеспечив операцию резервом. Нас кормили завтраками, что резервы идут. Но никто не шел, потому что некому.
– О чем сейчас должны думать люди в тылу?
– О том, что в стране война. И вот эта фраза, что нельзя раскачивать лодку нельзя, она справедлива только в какой-то степени. Раскачивать лодку надо только в определенном направлении. А сейчас ее швыряют из стороны в стороны. Все эти хаотичные движения нас самих же ослабляют.
Вот сейчас наступит зима, что нам нужно понимать?
Трусы в достаточном количестве для морального состояния бойцов иногда имеют больший психологический эффект, чем БТР. И сигареты в достаточном количестве имеют значительно большее позитивное влияние, чем гранатометы. Именно поэтому я этим никогда не брезговал.
Когда я привез впервые фуру мыла, стирального порошка, влажных салфеток – чепуха! – а пацаны чуть ли не на руках не носили. Это важнее, чем БТР.
БТР худо-бедно министерство даст, а зубную пасту – нет.
– Как решился вопрос с индивидуальными медицинскими аптечками?
– Минобороны, как всегда, хочет своровать – я, как всегда, беру и вожу. Они просто в два раза завысили стоимость и собираются это дело продавить. Мы собираемся стоять насмерть, потому что стоимость тех компонентов, включая Celox, мы-то знаем.
МЕНЯ ОПАСНО В МИНОБОРОНЫ ПУСКАТЬ. ИХ РЕАЛЬНО ХОЧЕТСЯ УБИТЬ
– Когда вспоминаете войну, что первое приходит на ум?
– Трофим. Память такая, все стирается... Мы с ним сдружились. Накануне гибели я его обещал к жене свозить...
В мае я у меня была коллекция гильз – а сейчас приехал домой, кусок снаряда из машины вытащил, выкинул и поехал дальше. Это стало обыденностью и повседневностью.
Еще вспоминаю первый бой под Красным Лиманом, первый раненый...
– Перед началом интервью мы как раз стали случайными свидетелями разговора про квартиру, которую вы покупаете для жены погибшего бойца…
– Наш волонтер Диана Петреня, которая занимается 79-й бригадой, помогла найти и купить эту квартиру для жены Трофима.
Это не первая квартира, которую мы покупаем вдовам. Крылья Феникса пишут где-то про 30% того, что мы делаем. Если писать больше, то тогда надо писать круглосуточно – о том, сколько тонн, километров, танков.
Почему для меня история Трофима так дорога? Я для себя изначально выбрал менее эмоционально травматичный путь – гуманитарную помощь мы завозили через командование части. А этих бойцов я визуально знал. Трофим был из разведроты, я ему персонально какие-то вещички возил.
Это мы с ним вытаскивали первый конвой. Накануне гибели договорились, что я в воскресенье приеду за ним и отвезу в Запорожье...
– Кстати, а в таких случаях статус советника президента помогает?
– Я советник президента один из какого-то там числа десятков этих советников. Это значит, что я раз в месяц могу ему что-то доложить. Мы что, опять строим вертикаль как при Януковиче? У нас Порошенко должен все решать? Я тогда на хрен из этой страны уеду!
– Сейчас волонтеры входят в списки партий; вас, наверное, тоже зовут. Какие у вас планы? Пойдете в Министерство обороны работать?
– Мне не составляет труда организовать партию Celox контрабандой из США, в обход массы законов, пока я гражданское лицо. Условно: если я стану министром здравоохранения – я не смогу такие вопросы решать.
Я думаю, со временем мы будем помогать армии в роли чиновников достаточно высокого уровня.
А вообще меня опасно в Минобороны пускать. Если не сделать кардинальную реформу, закончится все Техасской резней.
Их реально хочется убить. Мне, вот, позвонили и сказали, что не дают технику, потому что нет подписи на ничего не значащей бумажке.
– Так вы планируете идти в государственный аппарат?
– Я не планирую, но меня сами запихивают. Я точно не пойду в Верховную Раду, я человек исполнительной власти, не представляю себя сидящим в кулуарах ВР.
Смысл работы моей в течение этих 6 месяцев была организация процессов, мне кажется, что у меня это получается.
Анастасия Рингис, Галина Тытыш, УП