Ще один текст цієї ж письменниці. Даруйте за многа букаф, але з пісні слова не викинеш:
Зинаида Гиппиус когда-то сказала: «Если надо объяснять, то не надо объяснять». Но это правило действует для любви. Для тех, кто умеет любить.
Тем, кто хочет ненавидеть, объяснять, наверное, надо…
Я – русская. После 16 января почувствовала себя экстремисткой. После 20 февраля – отчетливо – бандеровкой. И давно, еще с косы Тузлы – украинкой.
Я не знаю, как так получилось, что после затонувшей Атлантиды – СССР, в душе появилось и разрослось это чуть болезненное, тревожное и сладкое тоже ощущение: жила-была страна, а оказалось – Родина.
Украина – моя родина. Русский язык – мой родной язык. И пусть меня спасает Пушкин. И освобождает от печалей и волнений тоже – Пушкин. Пушкин, а не Путин.
Я – русская украинка, экстремистка, бандеровка и националистка.
И мой - уже не теоретический - интерес заключается в том, с каким чувством будет стрелять в меня российский солдат.
С чувством выполненного долга? Глубокого удовлетворения? Печали о том, что я предала великую Россию? Будет стрелять и плакать?
Прости, Россия, и я прощаю тебя в это воскресенье. Прости за то, что писала на русском книги, читала лекции и любила тоже на русском. Прости за то, что и дальше буду мечтать, думать и тревожиться на русском языке. А твой солдат придет и избавит меня от тревог.
Это, наверное, трудно – убивать тех, кто говорит с тобой на одном языке.
Уникальный шанс попробовать это на вкус сейчас есть.
Прости, Россия, но к нам не придут бандеровцы. Они не пришли, чтобы мстить и после войны. Они умирали там, в Западной Украине, за свою землю, за свой язык, за свое право быть свободными. И почти все они умерли. Кто-то от пуль, кто-то от старости. Бандеровцев уже нет.
И убивать придется нас. И русских украинцев, и тех, кто сегодня кричит: «Россия, Россия» - тоже. Пуля – дура, штык – молодец. Саперная лопатка – вообще дама с интеллектом. Если в надежных руках…
У тебя надежные руки и ты придешь к нам с саперной лопаткой? Принудишь нас к братству? (меня, если что, лучше к сестринству). Ты сделаешь нам Осетию. И, ура, нас признает республика Науру? Жить будем с огородов, а читать станем, как у Аверченко, буквы, созданные виселицами? Рай…
Знаешь, я дружу с разными людьми. Среди них есть настоящие урки и настоящие академики, гении и карьеристы, городские сумасшедшие и буржуи. С национальностями тоже – колоритно. Мои друзья порой сами не знают, какую кровь объявить в себе главной.
Ты не поверишь, но урки Донецка готовы идти в партизанские отряды, чтобы воевать за Украину.
А буржуи, последний день которых еще не пришел, собираются закупать оружие. Кстати, ворованное. У россиян.
Мне жаль, что многие из тех, кем я дорожу, нарядили души в бескозырки и, выпив законные двести, орут на улицах: «Врагу не сдается наш гордый «Варяг».
Не сдается, да. Он – сознательно топится.
Прости меня, Россия, но я не понимаю, зачем ты хочешь утопить свой «Варяг» в степях Украины, взяв на борт моих и своих соотечественников.
Мне трудно тебе объяснить, но Донецк – это мой город, Украина – моя страна. И если ты хочешь убить меня за это, то кто тогда будет говорить с тобой на русском языке?
Прости меня, Россия. И я прощаю тебя в это воскресенье. Потому что знаю: российский народ – это не резиновые пупсы из Совета Федерации. Это Люди, которых ты не видишь точно также, как не видишь Украину.
Не видеть Украину – это болезнь. Спроси у Януковича, чем она заканчивается.
И вот еще что: я ходила сегодня на митинг за свою страну и против войны. Он был немногочисленный. Во всяком случае, уступающий по боевой и тактической подготовке тому, что украсил себя твоими, Россия, флагами. Флагами и почему-то водкой.
Твои ряженые матросы кричали нам: «Вон из страны». И, конечно, «Россия! Россия!». Пару раз обещали убить.
Но есть такой правило Майдана: когда не знаешь, что делать, когда тебе страшно, когда опускаются руки, пой гимн. Гимн Украины очень хорошо отгоняет бесов. Попробуй. Средство верное: «Ще не вмерла Україна, і слава, і воля….»
