Возвращенцы

[Stavlish]

Озаглавлю ветку названием одного интересного текста.
В перспективе буду забрасывать сюда некоторые материалы, посвященные не-военным (т.е. бытовым и моральным) аспектам жизни наших бывших... хз, как их назвать правильно, выбравших когда-то для себя ватно-сепаратную судьбинушку. К тому же приглашаю и широкий загал СУПа.

Олена Степова

Возвращенцы. Жуткое слово. Новое. Рожденное войной. Оно так же многогранно, как и все, что связано с нею. Война. Все понимают, что идет именно она, а признать почему-то никто не хочет. Говорят, так надо из политических соображений. Мы, прожившие ее, кто в зоне оккупации, кто в зоне обстрелов, кто в зоне разрухи, кто в зоне волонтерства, кто в зоне расставания, говорим, как чувствуем, без политики и соображений толерантности - война.

Первый раз слово возращенцы появилось в конце августа, начале сентября 2014 года, когда из гуманитарных лагерей, расположенных на территории России, из Крыма, да и Украины в город потянулись «беженцы». «Беженцы» пишу в кавычках. Я могла бы так назвать людей, бегущих из-под обстрелов, потерявших крышу над головой, но назвать людей, убежавших из дома по причине страха быть проданными на органы, настоящими беженцами, я не могу. Из нашего города много таких бежало. Убегая, они оставляли за собой шлейф ими же придуманной лжи, которую по возвращению они даже не могли вспомнить, своих животных, дома, родителей. Возвращаясь, многие хвастались трофеями «выплаканными» у сердобольных волонтеров да беспечно прожитым за чужой счет летом.
Наших «беженцев» сначала очень жалели, а потом очень боялись гуковчане, ростовчане и новочеркассцы. Так как, чуть залив свое беженецкое горе или прополоскав страх в оковитой, наши поднимали, как у нас говорят «на попа» не только гуманитарные лагеря, а целые жилые кварталы, приставая к непонимающим ситуации россиянам с традиционным вопросом «ты, что, сука, беженца, ик, не уважаешь, да нас правый сектор на органы продавал, а ты, мать твою…». И для убедительности слов, зачастую, убеждали собеседника кулаком.

Когда же Россия, укоренившись на охваченной заботой территории, а так же устав от гуманитарной миссии, решила закрыть лагеря, то, «беженцы» вернулись домой, и были окрещены народом «возвращенцами». Их почему-то невзлюбили все. И те, кто за ЛНР, и те, кто за Украину.

Вернулись в город не все. Кто-то действительно нашел свое счастье в России и действительно рад происшедшим в его судьбе переменам. Таких не много, но есть. Кто-то…
Внук моей соседки, 19 летний нигде не работающий пацан, просто решил, чтобы не сидеть на шее у бабки, пожить в гуманитарном лагере, обустроенном под Новочеркасском. Работы в городе он найти не мог, на шахты брали только с условием вступления в ополчение, вот он и решил, что таким образом и продуктов родным подбросит, и от призыва в армию ЛНР откосит. Но, судьба распорядилась иначе. Последний его звонок был «нас сажают в вертолет и куда-то везут». Через две недели он позвонил из Красноярска, а в ноябре, пришел домой, раненный, худой и контуженный, без документов. Оказалось, что в Красноярске его быстро и не совсем понятно как, мобилизовали и отправили воевать в Украину. В первом же бою их, необстрелянных, разбили где-то в Донецкой области (может аэропорт, может еще где) и он дезертировал. Как добирался домой, целая история, написанная, наверное, его ангелами, молитвами бабушки и добрыми людьми, которые еще живут на этой земле.

-Нас сажают в вертолет, представляешь, в персональный, Путин прислал,- были последними словами из гуманитарного лагеря моей знакомой, бывшей работницы шахты «Красный Партизан» Наташи, которая восторженно звонила своему мужу, поднимаясь на борт.
Не сказав ни слова близким, забрав шестилетнего сына, она, уехала в гуманитарный лагерь. Вернувшийся со смены муж был шокирован не найдя дома жены и сына. Где Наташа и Егор не знал никто. Только через три дня она сообщила, что находится в лагере для беженцев. Удивительно, но в то время на границе не спрашивали документы на провоз детей. Достаточно было сказать «мы в гуманитарный лагерь, беженцы от хунты» и пропускали всех и без каких-либо документов. Так в Россию попали не только беженцы, но и люди без паспортов, беглые зеки, дети, оставшиеся сиротами и вывозимые знакомыми и незнакомыми людьми. Контроля со стороны России особого не было.

Дозвонившись к Наталье, муж услышал «ты эгоист, я спасала сына от хунты».

-Знаешь, сколько детей на органы продали, - истерила в телефон Наталья,- мне знакомая из Крыма рассказывала. Я спасаю сына! А вдруг в нас бомба попадет или расстреляют, или правосеки захватят, - рыдала она, - а ты мне претензии, эгоист.

-Скажи, - спросил ее Антон, - а если в меня попадет бомба, если меня расстреляют или на органы? Я думал, что если спасаться, то вместе…

На следующий день после разговора, восторженная Наталья звонила, чтобы похвастаться, что за ними прислали вертолет, и их везут в Крым, где их ждет дом, выделенный на берегу моря правительством России:
-Ну, что, кто был прав, а, - хохотала Наташа в трубку,- я не прогадала, я всегда выгоду заранее вижу и просчитываю, вот, я теперь богатая, дом в Крыму, это не твоя трешка на Партизане…

…Через две недели она позвонила из Иркутска. Она, теплолюбивая, пересиживающая холодные, степные зимы в Турции или Египте (Антон бригадир проходчиков и зарабатывал прилично, что позволяло ездить жене заграницу два-три раза в год) без теплых вещей для себя и ребенка жила в общежитии Иркутска. С туалетом и душем на этаже, где проживали ещё десять семей. Она просила ее забрать. Писала письма Путину, называя это «недоразумением», требовала от уполномоченного по правам человека вмешаться в «кидок» с домом в Крыму и…обвиняла Антона в том, что он не удержал ее от такого поступка.

Наташа до сих пор в Иркутске. Ждет, когда ее мама-пенсионер, насобирает деньги на билет домой. Но и возвращаться боится. Антон подал на развод и на лишение ее родительских прав…

А сколько вернулось в разворованные соседями дома?

Война шла на всех фронтах и не щадила никого, кто дал слабину. Идти по войне, все равно, что по минному полю. Один неверный шаг и…

Сейчас в город потянулись другие возвращенцы. Они возвращаются на свои рабочие места или места жительства. Они молчаливы, сторонятся бывших друзей и коллег и, удивительно, но не хвастаются своими шрамами и боевыми подвигами. Это бывшие ополченцы, солдаты казачьих армий, батальонов ЛНР\ДНР, «защитники» и «строители» нового государства.

Очень странно, но они молчат. Не отвечают на колкие замечания коллег и соседей «за что воевали», «что, на новороссились», «по-новороссили и бросили», «что, деды, отвоевали».

Кто-то из них идет на старое рабочее место в шахту, дорабатывать шахтный стаж, так как чуть-чуть не хватает, чтобы получать шахтерскую пенсию, и «если бы ни эта дурацкая война, уже давно бы получал своё». Кто-то просто вернулся домой, оформил пенсию в Украине и ведет тихую, размеренную жизнь, получая видимое удовольствие от повседневных домашних дел. Кто-то, оставшись без работы, судорожно ищет новую, тщательно скрывая причины полугодового перерыва в работе.

Интереснее всего наблюдать, как бывшие ополченцы, а теперь работники шахты «Красный Партизан» опустив глаза, стараются быстро прошмыгнуть мимо надписи «Бандера был прав», написанной на стене шахтного копра куском угля. Ии как они нервно курят в ожидании автобуса, повернувшись спиной к остановке поселка ш. 63, где большими буквами выведено «Путин ху@ло» и «Пошли вы нах со своей Новопидорасией».

Сейчас в городах, оставшихся в глубокой оккупации активнее всего, выступая в поддержку Новороссии, ведут себя…пользователи соцсети «Одноклассники» никогда не принимающие участия в боевых действиях. Они, не выходя из квартир, живя в своем иллюзорном мире, заявляют, что знают всё о мире настоящем, обвиняя, направляя, проклиная, сталкивая лбами, навешивая ярлыки, навязывая свое мнение.

Пользователи соцсетей называют солдат- возвращенцев предателями, мол, бросили защиту отечества и Путина, не помогают ему, а он, бедный, так для нас старается.

Наша поселковая тетя Оля-рашатв, тоже не смогла промолчать и устроила в магазине публичную порку возвращенцу Сашке. Он, стоя в сторонке, видимо после смены, так как на его лице появились знаки отличия шахтеров, темные, антрацитовые круги под газами, пил пиво.

У тети Оли сейчас золотая пора. Ее сын занимается извозом. Возит пенсионеров в Марковку и Сватово оформлять пенсии. Так для нее война, мать родна. Золотое дно. Проезд с человека 350 грн. плюс справка о «проживании переселенца» от 600 до 2000 грн. (в зависимости, какая пенсия). А тут стали поговаривать, что война заканчивается, и весной наши измученные земли, снова озарят небесно-солнечные флаги. Вот она и взъелась:

-Чего стоишь, пиво тянешь, что, решил яйца прополоскать, - завелась она на весь магазин, - боишься, что пока воюешь, Светка хахаля найдет, так мы присмотрим. Ишь, сопит. Иди, воюй. А деньги на пиво у хунты получил, да? Эх вы Путина предали, бежите, а кто воевать будет, - не унималась она,- хотите, чтобы нас на органы продали? Вот я слышала…

Сашка медленно поставил бутылку на прилавок. Посетители прижухли. Тетю Олю никто не поддержал в её монологе. Редкие покупатели сделали вид, что они не слышат и их это не касается.

-Я тебе, тварь, лично автомат в руки вложу, и сынку твоему, барыге, - Сашка, наклонившись, фактически шипел, брызгая слюной в лицо побледневшей тети Оли,- любишь Путина, иди, падла, воюй, защищай свои органы, б…ть! Только п…ть умеете!

И громко хлопнув дверью, вышел из магазина, оставив на прилавке сигареты и недопитое пиво.

Посетители, зная тетю Олю, ее сына и их расценки «оформить пенсию» победоносно улыбались.

-Ой, Олю, бежать тоби трэба, - сказала Любка, - бежать. Бо забэруть в ополчение. У них там недобор страшный. Теперь даже баб бэруть.

Тетя Оля пятилась из магазина:
-Так я что, я ж для всех стараюсь, для общего дела, чего они дезертируют. Эх, вы, хоть бы поддержали.
-Так чего поддерживать, - вставила свое слово Любка, - поддерживают тока штаны, когда падают. А тебе Оля, бежаааать. Ты ж сама всех возила в Укропию, як ты её называешь, за пенсиею. Ото люди посмотрели, яка там жисть и назад хотят. То, Оля, или автомат у руки или бежи.

Две недели, как тети Оли на поселке не видно…

А люди в городе говорят о мире или перемирии. Каждый о своем. Те, кто еще верит в Новороссию, говорят о её триумфе и победе над Украиной. Те, кто разочаровался, помалкивают, понимают, наговорили целую войну. Те, кто ждет Украину, ждут и верят в справедливость. Город, каждый дом, человек, семья, родные, соседи, улицы разделены четкой и видимой линией. Война установила свои границы. В сердцах, душах, вере, надежде. Каждый ждет своего.

Я писала, что война здесь, в зоне, у каждого своя. Получается, что мир, перемирие и надежды тоже у каждого свои. Как победы и поражения.

[DeadHead]

текст надто оптимістичний, можна описати гламурним словом "прозрівають". Не вірю даунбасцям і все тут.

[Stavlish]

текст надто оптимістичний, можна описати гламурним словом "прозрівають". Не вірю даунбасцям і все тут.

Я не думаю, що мова йде про якесь більш-менш масове прозріння. Гадаю, там великий прошарок пасивних терпіл, яким дедалі важче терпіти, тому починають нарікати.

[Stavlish]

Продолжу ветку текстом того же автора, хоть он [текст] и не вполне отвечает ее [ветки] направленности, но он [текст] того заслуживает 

Олена Степова

Военные оксюморончики

На заправках бензин за гривны. У военных за рубли. Это очень выгодно. Гривны в городе мало. Рублей много, да и курс ниже. Поэтому бизнес «военторг у обочины» процветает. Но, военных побаиваются, да и в городе казаки опять мужиков гребут среди бела дня в ополчение, поэтому за топливом ходят женщины. Кучкой, чтобы не страшно.

Подходят как-то наши девчата к одному из БТРов торгующих солярой и бензином. Маринка с канистрой и соседками для «шоб не страшно». Девчата наши, кровь с молоком. Боевые степные шахтерочки, проверенные ГРАДАМи, отсутствием воды и зарплаты. Красивые, пышные, политически образованные, морально устойчивые украинолюбки. Щеки и грудь, русским снегирям на зависть. Щеки розовые, грудь...Что я хочу вам сказать. О красоте степных женщин можно писать поэмы и говорить часами. Жаль, что сейчас писатели все о войне, да о политике. А я скажу. Хоть коротко. Редкий снегирь долетит до середины груди украинской красавицы. Но все же о красоте наших женщин позже. Сейчас о войне и военторге.

Возле картонки «бензин», которая прислонена к траку военной машины спор, шум. Среди военных идет высококультурная дискуссия, громко звучит интеллигентный русский мат с применением военной терминологии. Обсуждают причины нахождения их братской армии на нашей братской земле. Девчата, шапочки сдвинули, ушки напрягли, приняли стратегически-партизанскую позу «чисто остановилась губки подкрасить».

И не зря. Русские военные обсуждали довольно интересный вопрос «почему их послали сюда воевать, если их мужчины пьют пиво и ходят на работу».
- Какого мы здесь ж…ы рвем, когда их мужики на работу идут? Каждый день, видели, на остановках, это же шахтеры, они на работу едут. А рынок их видели, а магазины? У них все прекрасно, все работает, а мы воюем? С кем? Почему? Почему они не защищают сами себя, если на их страну напали? Почему их мужчины дома, а не на фронте?- звучали вопросы из толпы дружелюбных освободителей.

- Да это хохлляндия, понимаешь, хохляндия. Они всегда на дураках выезжали, они же хитрые, - размахивал руками один из военных, - они ничего делать не будут, будут смотреть, как мы бьемся, а потом возьмут то, что им надо.

- Подожди, нам сказали, что на них напали америкосы, правильно? Правильно! Может в этот город америкосы еще не дошли, - рассуждал человек в камуфляже с триколором на нашивке.

- Тогда почему воюем мы, а не их мужики, а?- неунимался заводила, - на х…оно нам надо.
Военные все же заметили, усиленно наводящий марафет и занимающийся губко-подводкой партизанский отряд.

- Женщины, вам чего, - насторожились военные.
- Бензина!
- А, так подходите, не стесняйтесь, мы вам не обидим, - позвали чуть притихшие спорщики, - а то мы тут громко разговаривали, наверное, вас испугали.
- А вот, скажите, нам, бабоньки, - подмигнул один из военных,- а мужики ваши где.
- На работе, где ж им быть, - ответили партизанки, а вам чего от них нужно. Мы за мужиков, можем…короче не лезь, к нашему мужику.
- А почему ваши мужчины не воюют, - спросил тот заводила спора, что больше всех задавал вопросы товарищам по оружию, - на вас напали укро-фашисты, почему ваши мужчины не защищают вашу землю?

- Так, а че им со своими – то воевать. Мы подождем, пока нас укро-фашисты освободят, - спокойно ответили барышни. Может вы это, бензинчик продадите, и домой, а? И нас быстрее освободят, и вы целее, и город без разрушений и казаков с собой прихватите. А потом мы уже тут сами разберемся, - разглагольствовали барышни,- мы ежели вы ГРАДЫ-БУКИ-БТРЫ уберете, то своих алкашей мы уж как-то усмирим.

Военные ушли в нирвану.

Они еще пару раз с совершенно обезумившими лицами переспрашивали, не боятся ли девушки укро-фашистов и действительно ли ждут, когда их укро-фашисты освободят. Получив спокойный и убедительный ответ, налили бензин и уехали.

Девчата нарисовали на канистре «- 1» и подумывают пройти по всем заправкам у дороги. Так сказать патриотическая закупка бензина с указанием заблудшим и начинающим задумываться освободителям, маршруты освобождения нашего города.

Да, и в связи с постоянными вопросами, которыми заблудившиеся военные пугают население "граница где", на заборах и деревьях опять появились указатели "Россия-там".

nref=story

[svo1973]

Все дуже банально. Багатьом ця вся хуйня була спочатку просто цікавою. Типу щось "відбулося" в житті. Але потім тупо нажралися по самі гланди цього всього "цікавого". Якщо весною-літом по зеленці бігати з автоматами та щеголять шевронами перед місцевими тьолками було більш-менш ненапряжно, то восени-зимою стало зрозуміло, яка це безнадійна хуйня гнить в окопах. А ще коли стало зрозуміло, що це надовго - їх взагалі жах і тоска пройняли. Нановоросилися...

[Stavlish]

Олена Степова

Пришли освободители...

Возвращение войны.
Сегодня мой город испуган. Притих. Погода бушует. Связи нет. Снегопад. Но не это испугало мое приграничье. Тут уже чуть отвыкли от войны. Почувствовали мир, тишину, праздники. Порадовались зарпате шахтеры и пенсии пенсионеры. Почувствовали перемены к лучшему и поверили в эти перемены.
Знаете, как светлели лица, как звонко звучали голоса по телефону в новогоднюю ночь, когда слышали от звонящих: «Ты слышала, у нас на квартале салют по-украинскому времени. Понимаешь? По-украинскому! Значит, будет Украина!»
Действительно знаково выглядело то, что жители оккупированного приграничья, живущие по-московскому времени, салютовали новым надеждам вместе с Украиной. Много было рассказов о том, как в новогоднюю ночь из городских окон доносился Гимн Украины или украинские песни. Эти рассказы, передавались, как надежда на мир, стабильность, перемены. «Неужели люди очнулись? - спрашивали звонящие себя и собеседников,- неужели закончиться война?»…А сегодня война напомнила о себе. Протяжным трехчасовым гулом, заходивших из соседней страны колонн. Новые, еще пахнущие краской и заводской смазкой машины, УРАЛы, БТР, БРДМ, танки, ГРАДы, бензовозы. Они ехали днем, не скрываясь и не боясь.
Никто не кричал «освободители». Никто не махал руками. Горбились спины у прохожих, потухал взгляд, опускались руки, темнели лица.
«Снова будет война» - разносила вьюга по городу снег и отчаянье.
Возле продуктового ларька, который расположен прямо с трассой, по которой шла километровая колонна, стоят две женщины.
-Смотри, - говорит одна, обращаясь к своей спутнице,- а вот и ваши. А ты мне «не верю», «не верю». Так, что, нет русских у нас на Украине? Нет?! Да, сестра, а сколько ж ты мне летом высказала, а, крови выпила?! Ничего не хочешь теперь сказать?
-Может быть это украинские военные,- с недоверием и остатками надежды в голосе спрашивает вторая женщина.
- А как они проехали вашу границу? Граница вон, ты же через это КПП к нам приехала? Через «Должанское»? Ну, и как, есть там украинские военные? Нет! Ну, вот теперь со мной в подвале посидишь. Русские ведь по нам не стреляют. Вот и посмотришь, проверишь, на своей шкуре почувствуешь.
Они так и стояли, ожидая пока проедет колонна. Одна, поджав губы с усталыми и потемневшими от отчаяния глазами. Вторая, наморщив лоб, как бы собирая свои мысли, эмоции, веру или неверие, в ней шла внутренняя борьба с той, которая верила Путину с той, которая увидела войну. Я не знаю, что победило в ней. Но от киоска они шли, одинаково сгорбив плечи и опустив глаза. Война не красит женщин. Война не красит мир. Даже оттепель стала какой-то сырой, мерзкой и колючей.

http://sanna2010.livejournal.com/4665911.html

[Rost_I]

не хочу цілу гілку заради цього відкривати. Гадаю, сюди підійде.
Хлопчина видав... тут не те що ватника, тут мене пройняло...  Я просто спантеличений... Якби я був тим журналістом, що отримав таку відповідь, яб з мікрофоном би ще хвилин 20 стояв би мовчки, тупо дививився в слід за тим хлопчиною та думав би над його словами.
Я не знаю, що в тих простих і, здавалося б, нерозумних словах таке є... Але в цьому ролику щось таке відчувається, що відчував хіба що у останніх рядках деяких повістей Маркеса.
Але дивіться самі.