Решением 22 съезда за ударную работу теперь будут премировать четвертью килограммов свежей макухи...
И всем похрен, что если обеспечить продуктами экспедицию - страна останется без продовольствия.
А если заставить отважных космонавтов всю дорогу питаться только из тюбиков и только сапожным кремом, то на альфа Центавра прилетит филиал мавзолея.
Потому что идея!
Она заменяла масло, хлеб, яйца и мозги.
Однако в смысле калорийности идеи сильно уступают яйцам, лебеде и даже опилкам, и мечтать о звездах нужно в свободной стране и на сытый желудок...
Тогда и чувство гордости будет долгим и устойчивым, как вкус американской жвачки.
Совок я помнить не хочу…
Дезодоранты
Вот один товарищ написал в комментариях, что, мол, и без дезодорантов в СССРе было хорошо.
Он мол каждый день мылся.
Так вот недостаточно, товарищи, каждый день мыться.
Нужен антиперспирант, иначе от вас таких, с утра помывшихся, уже к обеду несет как от стада мускусных овцебыков.
А в жарком автобусе, вы помывшиеся с утра, вечером держитесь за поручень являя миру просоленные подмышки и заставляя всякую интеллигентную срань злобно сопеть в надушенные платки.
Вообще позиция:
«У меня не было, значит никому не нужно» меня бесит до эпилептических припадков.
Потому как является квинтэссенцией совка.
Плоть от его, не знавшей антиперспирантов, плоти.
Березовый сок
Некоторые вот за публичные воспоминания о неповторимом вкусе березового сока, который стоял в любом советском универсаме прямо между пустой витриной для мясных продуктов и пельменями постепенно диффундирующими сквозь бумажную коробку, боятся получить от националистов напильником под ребра.
Думаю, эти страхи не имеют под собой основания. Вспоминайте, на здоровье. И о первенстве в области балета тоже. И о самых длинных ружьях с самыми толстыми патронами тоже вспоминайте.
Советский человек он вообще склонен помнить либо желудком, либо тем загадочным отделом мозга, который отвечает за чувство абстрактной гордости.
Он гордится березовым соком, который добывают пробивая дырку в дереве гвоздем и подставляя трехлитровую банку, и самым большим в Европе синхрофазотроном, об устройстве которого имеет ровно столько же представления как и береза, снабжающая его полезным соком.
И к соку и к синхрофазотрону этот человек имеет равноудаленное отношение. Он болтается где-то в районе нуля, имея по левую руку варварски добытый сок, а по правую херпоймешь как сделаный фазотрон.
Ему нечем гордиться самому. Его работа - неинтересное говно, его дети на учете в комнате милиции, теща сука, жена снимает побои. Этот человек производит только три вещи - мочу, фекалии и углекислый газ.
И он гордится не собой, не своим местом в в социуме, не заработанными деньгами, в конце концов. Он гордится березовым соком и крылатыми ракетами.
В день космонавтики он напивается до таких перегрузок, какие не снились Гагарину во время исторического полета и говорит таксисту: «Поехали!», после чего блюет в салоне. Но даже в этот момент он гордится полетом Гагарина сильнее, чем сам Гагарин.
Потому что мы вставили пиндосам. Мы всем доказали и показали. Нам это важно... Показать кому-то... И мы гордимся. Березовым соком... Березовым соком...
«Арабелла»
Сам себе разбередил душу воспоминаниями.
Во как бывает, оказывается: надо работать, а я сижу и вспоминаю совок.
И хорошее было, но только... как бы это сказать... Было оно не благодаря совку, а скорее вопреки.
Мамина любовь и забота, когда на небольшую свою учительскую зарплату радовала подарком.
Неумелый поцелуй в свежие некрашеные губы, первый гол который ты забил во ворота, чуть не размозжив пальцы о тяжелый баскетбольный мяч.
Бамбуковая удочка...
Велосипед...
Велосипед в попаснянских «Спорттоварах» был только один, и его нужно было брать, пока есть.
Потому что потом можно прождать лето, а он не появится.
Или появится, но дамский, что западло, или детский «Школьник», что уже не размеру.
Вообще появление велосипедов в «Спорттоварах» сильно напоминало рулетку.
Но тогда мне повезло и когда я вошел в магазин там стоял ОН.
Размером с «Украину» но несоизмеримо краше.
Он блестел синим лаком, имел щегольское мягкое седло из кожзама и передний тормоз.
Он назывался «Сура 2», но даже это его не портило.
Помню сумасшедший марафон домой за деньгами.
Бабушка получала всего 30 рублей пенсии и как я не просил, всю сумму выдать не могла, мама была в Харькове.
И тогда я побежал к бабе Зине, моей второй бабушке.
Километров десять, сбивчивый рассказ и бегом обратно.
Сердце замирает - вдруг купили?!
Нет!
Вот он, красавец «Сура»... Или красавица?
В то лето я обчитался «Капитаном Бладом».
Сосед, дядя Вова, выменял его на макулатуру и дал почитать.
В общем «Сура» стал называться «Арабелла». В моем представлении он был гордым кораблем и я бороздил на нем асфальтовые волны некачественных советских дорог, твердо стоя на мостике...
Ну заврался, конечно, ездил я стоя.
Два последующих года седло «Арабеллы» было недоступно моей костлявой заднице.
«Арабелла» была взрослым велосипедом, а мой рост...
Первый год я ездил «под рамой», изогнувшись наподобие страдающего кифозом, лордозом и одновременно сколиозом морского конька.
Всю зиму я упорно рос и весной смог ездить на раме, но до седла не доставал.
В результате каждый раз, когда нога срывалась с педали, давал минус один к возможности иметь потомство в будущем, что, впрочем, мало меня волновало тогда и уже не волнует сейчас.
«Арабеллу» сперли на металлолом, взломав дверь сарая...
Правда, это было по истечению многих лет, после смерти бабушки, после того, как три месяца лета перестали быть для меня каникулами.
Но я помню тебя, бабушка.
Помню тебя, «Арабелла-Сура Вторая».
А совок...
Совок в котором моя бабушка никогда не могла отдыхать в Турции среди стайки бодрых пенсионеров, совок, который заставлял ее носить уголь, покупать дрова, топить печь и справлять нужду в дощатом сарайчике с дырой...
Совок я помнить не хочу…
http://fakeoff.org/socium/sovok-ya-pomnit-ne-khochu#.VTy4vEMe5v8.facebook