Европейские друзья Путина: Кремль ставит на ультраправыхЕлена Серветтаз
17 января 2014
Отношения Кремля со странами Евросоюза продолжают ухудшаться: российские руководители все чаще используют антизападную риторику, в столицах ЕС все громче критикуют нарушения прав человека в России. Однако, как отмечает обозреватель и публицист Елена Серветтаз, союзники в Европе у Кремля все же есть – это набирающие силу ультраправые националистические партии.
Пока популярность французского президента Франсуа Олланда продолжает падать, несмотря на сокращение безработицы и приписываемый ему новый роман, лидер «Национального фронта» Марин Ле Пен, занявшее третье место на последних президентских выборах, укрепляет свои позиции. Пятая республика готовится к муниципальным выборам, запланированным на март. И если в Париже лидерство, по данным опросов, сегодня у депутата правой партии «Союз за народное движение» Натали Костюшко-Моризе, то в третьем по величине городе Франции – Тулузе – кандидат «Нацфронта» рассчитывает выйти во второй тур. Так, не спеша, Марин Ле Пен собирается завоевать всю Францию к следующим президентским выборам в 2017 году.
А пока помимо работы внутри страны дочь самого скандального политика Франции заручается поддержкой за рубежом. И не где-нибудь, а в России. Жан-Мари Ле Пен получал слова одобрения от лидера ЛДПР Владимира Жириновского. Марин Ле Пен метит выше – встречи с председателем Госдумы Сергеем Нарышкиным и вице-премьером Дмитрием Рогозиным, выступление перед студентами МГИМО и самое главное заявление на экспорт: «Россия спасла Сирию». Кому оно было адресовано, можно угадать с первого раза.
«Как совершенно правильно сказал Владимир Путин, Франция через 20 лет станет колонией своих бывших колоний», – с довольным видом говорит лидер «Национального фронта» в интервью главному кремлевскому каналу «Россия 1». Марин Ле Пен считает, что Франция не справляется с наплывом иммиграции, и, конечно, слова российского президента не могут ее не радовать. Российские госканалы тем временем напоминают, что на последних выборах «за Марин Ле Пен, а значит, против иммиграции, проголосовали 20% французов». Правда, в самой Франции третье место Ле Пен в 2012 году не всегда объясняют обидой на иностранцев. Тогда многие французы голосовали за «Нацфронт» только потому, что в одинаковой степени устали от левых и от правых. Марин Ле Пен выбрала для своего электората правильную риторику – намного мягче, чем в свое время ее отец Жан-Мари Ле Пен, для которого «газовые камеры – всего лишь деталь в истории Второй мировой войны». Во Франции проживает одна из самых крупных еврейских общин в мире, около 600 тысяч человек. Марин Ле Пен пытается доказать, что ее поколение отличается от поколения ее отца. К примеру, во время недавнего скандала с комиком Дьедонне Марин Ле Пен не встала на защиту артиста, возбудившего антисемитские настроения.
Но поменялся ли «Нацфронт» на самом деле? «И да и нет, – полагает французский политолог, научный сотрудник института IRIS Жан-Ив Камю. – Марин Ле Пен до сих пор поднимает все те же базовые темы: осуждение действующего политического класса, оппозиция по отношению к иммиграции и Евросоюзу. Только теперь у партии несколько другие выражения. Меньше делается ссылок на Вторую мировую войну, на колониальные войны, антисемитизм больше не тема для обсуждения. С января 2011 года Марин Ле Пен пытается модернизировать имидж партии. И основная разница, как мне кажется, в том, что “Национальный фронт” теперь действительно стремится к власти. Жан-Мари Ле Пен не слишком усердно старался, чтобы партия “нормализовалась” и смогла участвовать в правительственной коалиции, а Марин Ле Пен действует как раз в этом направлении».
Россию, по мнению Марин Ле Пен, «демонизируют» незаслуженно. Лидер «Нацфронта» подчеркивает, что кампания против российской власти ведется на уровне руководства Евросоюза и с подачи СШАПока Олланд говорил о готовности Парижа вмешаться в сирийский конфликт, Марин Ле Пен поддержала позиции Путина. Ее соратник Фредерик Шатийон не только открыто поддерживает сирийского президента Башара Асада, но и обвиняет в несчастьях Сирии «сионистское лобби». В 2006 году Шатийон ездил с визитом к Асаду вместе с тем самым Дьедонне, чьи спектакли сейчас запрещает французское правительство. Пиар-агентство Riwal, которое возглавляет Шатийон, плотно сотрудничает с «Нацфронтом». Примечательно, что у агентства есть сирийский филиал, а в момент начала гражданской войны в регионе Шатийон открыл специальный «информационный» портал InfoSyrie.
«Информировать» крайне правые любят не только сирийцев. Запущенный недавно портал ProRussia.tv нанимает на работу французских «журналистов», связанных с деятельностью «Нацфронта». На фоне картинки с выступлениями Путина и эмблемы «Единой России» ProRussia.tv сообщает своим зрителям, что «мы будем там так, чтобы в этот новый год возвратил возможный, что необходимо» (пунктуация и орфография ProRussia.tv сохранены).
Если с русским языком у канала большие проблемы, то с пропагандистским посылом на французском – никаких. Марин Ле Пен считает, что во Франции нет демократии. А Россию, по ее мнению, «демонизируют» незаслуженно. При этом лидер «Нацфронта» подчеркивает, что кампания против российской власти ведется на уровне руководства Евросоюза и с подачи США. Получается, что у Кремля и «Нацфронта» общие враги. Есть о чем поговорить.
«Целью “Нацфронта” всегда была независимая политика для Франции, независимая от США и НАТО. “Нацфронт” искал союзников в южных странах, с которыми у Франции сильные исторические и лингвистические связи, – говорит Жан-Ив Камю. – Что касается Владимира Путина, то, мне кажется, Марин Ле Пен нравятся некоторые константы российской истории, стремление к власти. И еще это чувство, которое мы не совсем можем понять во Франции: Россия отличается от [Западной] Европы не только своим расположением и своей историей, но и типом ценностей, которые прошли через всю российскую историю, начиная с докоммунистического периода, которые пережили его и вновь поднялись в момент распада СССР. Владимир Путин нравится Марин Ле Пен потому, что он ставит акцент на идею о “вечной России” и на некоторый консерватизм в нравах, который, по мнению Ле Пен, на пути исчезновения во Франции и в Европе».
Зачем Марин Ле Пен нужна Кремлю, тоже понятно. О ситуации с правами человека в России ее можно не спрашивать. «Когда я решу все эти проблемы во Франции, то займусь улучшением ситуации с российской демократией», – говорит лидер «Нацфронта». По словам Камю, Кремлю важно, что «кто-то со стороны говорит, что в России если не больше, то хотя бы столько же свободы, сколько в западных европейских странах». После этого независимые международные организации могут сколько угодно говорить о фальсификациях на российских выборах – на государственных каналах в России услышали голос «Нацфронта».
Лидер британских ультраправых Ник Гриффин утверждает, что выборы в Государственную думу России «намного честнее», чем выборы в Палату общин ВеликобританииК слову, помимо Марин Ле Пен «демократию» и «честные выборы» в России хвалят и другие ультраправые европейские политики. В 2011 году лидер Британской национальной партии евродепутат Ник Гриффин, «прославившийся» у себя на родине отрицанием Холокоста и условным тюремным сроком за разжигание расовой ненависти, заявил, что парламентские выборы в России прошли «намного честнее, чем в Британии». Гриффин посетил три российских избирательных участка и сказал, что никаких нарушений не заметил. Экс-депутат Сейма Польши от ультраправой партии «Самооборона» Матеуш Пискорский, известный своими антисемитскими высказываниями, наблюдал за думскими выборами 2007 года и тоже не усмотрел никаких нарушений: по его словам, избирательный закон в России более демократичен, чем в США.
У Кремля и французского «Национального фронта» много общих тем. Во-первых, нелюбовь к Евросоюзу: пока в Киеве бушует Евромайдан, Марин Ле Пен называет Евросоюз «мировой аномалией», которая вот-вот рухнет, как СССР. Лидер «Нацфронта» собирается объединить усилия с крайне правым нидерландским политиком Гиртом Вилдерсом, чтобы после европейских выборов в мае совместно добиваться для Франции и Нидерландов выхода из Евросоюза. Вилдерс называл ЕС «нацистским государством», а Коран сравнивал с Mein Kampf (Марин Ле Пен более осторожна по поводу ислама, чем ее отец: «Проблема не в исламе, а в его заметности»).
Другой общей темой для «Нацфронта» и Кремля стала Сирия. И Путин, и Ле Пен выступали против военной интервенции, вспоминая ливийский сценарий. «Интересы Франции не затронуты, значит, мы не должны вмешиваться», – заявляла Марин Ле Пен. По ее мнению, Парижу нужно строить отношения не с Вашингтоном, а с Москвой, так как «в цивилизационном и стратегическом плане» у них много общих интересов. Еще один общий враг – НАТО. Марин Ле Пен намерена добиваться выхода Франции из этой организации. Владимир Путин говорит об опасности «приближения к российским границам инфраструктуры военного блока».
Официальный Париж озабочен ситуацией на Украине, глава МИД Франции Лоран Фабиус готов встречаться с лидерами оппозиции. Марин Ле Пен, в свою очередь, не советует Майдану двигаться в сторону Брюсселя, а Владимир Путин выделяет Виктору Януковичу $15 млрд и снижает цену на газ. Какой после этого Евросоюз?
В Кремле понимают, что традиционные либеральные и консервативные партии Европы постепенно теряют позиции, и ставить (осторожно) нужно на новые силы – на ультраправых. «Некоторые люди в политических кругах Москвы знают, что в Европе, в частности во Франции, новое семейство ультраправых набирает обороты, нужно узнать их поближе и прощупать почву», – утверждает Жан-Ив Камю.
Марин Ле Пен, похоже, свою почву не только нащупала, но уже ждет урожая: Владимир Путин для нее «очень влиятельный человек на геополитической арене». Здесь, впрочем, с ней не спорит даже Forbes. Справедливости ради стоит отметить, что в списке 100 самых влиятельных людей 2013 года по версии этого журнала действующему президенту Франции Франсуа Олланду досталось 18-е место. Главы «Национального фронта» Марин Ле Пен в этом списке нет. По крайней мере пока.
