Цікаво, що тепер буде з Чугунієм? Рашці він більше не потрібен...
а я думаю що ВФЯ вже не жилець, взагалі
природнім чином чи не зовсім...але його вже, скоріш за все, немає на цьому світі
ну, если спижженные им мильярды таки при нем - то еще немного поживет...трясясь за них и за свою жалкую жизнь
Данглару казалось, что его желудок бездонен, как бочка Данаид; не ве-
рилось, что он когда-нибудь может наполниться.
Однако он терпел еще полчаса; но надо признать, что эти полчаса пока-
зались ему вечностью.
Наконец он встал и снова подошел к двери.
- Послушайте, сударь, - сказал он, - не томите меня дольше и скажите
мне сразу, чего от меня хотят.
- Помилуйте, ваше сиятельство, это вы скажите, что вам от нас угод-
но?.. Прикажите, и мы исполним.
- В таком случае прежде всего откройте мне дверь.
Пеппино открыл дверь.
- Я хочу есть, черт возьми! - сказал Данглар.
- Вы голодны?
- Вы это и так знаете.
- Что угодно скушать вашему сиятельству?
- Кусок черствого хлеба, раз цыплята так непомерно дороги в этом
проклятом погребе.
- Хлеба? Извольте! - сказал Пеппино. - Эй, хлеба! - крикнул он.
Юноша принес маленький хлебец.
- Пожалуйста! - сказал Пеппино.
- Сколько? - спросил Данглар.
- Четыре тысячи девятьсот девяносто восемь луидоров. Вы уже заплатили
вперед два луидора.
- Как! За один хлебец сто тысяч франков?
- Сто тысяч франков, - ответил Пеппино.
- Но ведь сто тысяч франков стоит цыпленок!
- У нас нет прейскуранта, у нас на все одна цена. Мало вы съедите или
много, закажете десять блюд или одно - цена не меняется.
- Вы опять шутите! Это нелепо, это просто глупо! Лучше скажите сразу,
что вы хотите уморить меня голодом, и дело с концом.
- Да нет же, ваше сиятельство, это вы хотите уморить себя голодом.
Заплатите и кушайте.
- Чем я заплачу, скотина? - воскликнул вне себя Данглар. - Ты, кажет-
ся, воображаешь, что я таскаю сто тысяч франков с собой в кармане?
- У вас в кармане пять миллионов пятьдесят тысяч франков, ваше сия-
тельство, - сказал Пеппино, - это составит пятьдесят цыплят по сто тысяч
франков штука и полцыпленка за пятьдесят тысяч франков.
Данглар задрожал, повязка упала с его глаз: это, конечно, была шутка,
но теперь он ее понял.
Надо, впрочем, сказать, что теперь он не находил ее такой уж плоской,
как раньше.
Александр Дюма
Граф Монте-Кристо
