Господа, кто читает нас через соцсети, вчера могли уже увидеть первую фоточку из 28-й ОГМБ. А теперь давайте поговорим об этом подробнее.
Итак, на свете существует 28-я Отдельная Гвардейская Механизированная Бригада. Частично она ведет боевые действия в зоне АТО, а частично находится в Николаевской области на перегруппировке и доукомплектовании после понесенных в боях потерь.
Там служит мой друг Саша Золотько. Саша Золотько – это один из немногих в моей жизни людей, которым я завидую. Потому что он «на пацана» пошел служить добровольцем, причем не в добровольческий батальон, а в армию. При том, что понятно, что служить в добровольческих батальонах, извините, добровольцы, гораздо проще, чем в армии, и Саша это с самого начала понимал. Батальоны больше пиарятся, батальоны больше на слуху, волонтеры любят батальоны, там меньше бюрократии, там все замотивированные и целеустремленные, а кто разочаровался – тот развернулся и поехал домой. В армии не так, в армии – как повезет с частью.
Саше с частью не повезло совсем.
Во-первых, армейские призывники – это «народ» в самом неприглядном его виде, самая сермяжная соль земли, то есть девять классов образования, из которых три – на стройке. Это задает определенный уровень любой дискуссии, ниже которого опускаться не получается.
Во-вторых, 28-я ОГМБ – это самая необласканная волонтерами часть. До тех пор пока наши с Сашей друзья не приехали туда снабжать, собственно, Сашу и окрестных людей, никаких волонтеров там никто не видел.
В-третьих, где это – «там». Там – это посреди николаевской степи. А Николаевская и Херсонская степь зимой – это самое негостеприимное место в Украине, кто не знал. Никакие Карпатские горы и Житомирские леса не страшны зимой так, как наше «южное» Дикое Поле. В этом регионе 290 дней в году – ветреные, и спрятаться некуда, потому что это во все стороны – ровная, как стол, степь, и больше ничего вообще нет. Поэтому сибиряки, которых в свое время пригоняли с Севера отстраивать заводы Николаева после войны, охреневали от невыносимого холода, когда простые минус пять, плюс влажность, плюс ветер, воспринимаются гораздо хуже, чем привычные минус двадцать без ветра. Это слякоть, грязь, холод и ветер.
667
И в этих условиях 28-я стоит не в городе и даже не в селе и не на территории какой-то части. 28-я стоит посреди чиста поля, в палаточном лагере, и люди живут уже который месяц в обычных советских палатках на 25 человек. На ночь на отопление палатки родина выдает солдатам метр дров. Не кубический метр, и не квадратный метр. Просто метр. Бревнышко длиной метр. Топите, ребята. Кто ходил в поход и разводил костер, тот догадывается, что устроить отопление одним метровым бревном можно примерно на час для площади примерно в девять квадратных метров. В остальном – всё.
Что на свете бывает термобелье, и что армейское командование должно им снабжать солдат – это всё очень теоретическая информация, которая в 28-й практического применения не имеет. У кого есть, у того есть, у кого нет – ни у кого нет.
Да чего там про термобелье. Денег ребята не видели уже очень давно, на такое мероприятие, как выдача денег военнослужащим родина давно уже забила. У всех, тем не менее, есть «кредитки» Приватбанка, такие, знаете, с клубничкой. И торговцы, которые доезжают до части, возят с собой платежные терминалы. Поэтому вся часть уже давно вынула с карточек все кредитные суммы, и плотно торчит Приватбанку.
А, ну и вода. Вода в Николаевской области особенная. Где-то месяц назад я забросил Саше несколько тысяч гривен на погашение каких-то вопросов первой необходимости. Я думал, это будут сигареты. Оказалось, нет. Большая часть суммы ушла просто на покупку воды. Как выразился Саша, благодаря этим деньгам солдаты целых две недели прожили без поноса.
Отдельное спасибо неизвестным мне ублюдкам, которые наживаются на феодальной системе снабжения сельских призывников. Подробнее: как во времена далекого европейского феодализма, когда из села забирают рекрута, все село скидывается солдату на доспехи, коня, оружие. В нашем случае, когда сельского парня призывают, сельсовет закупает этому парню всю необходимую снарягу. Как умеет. А он не умеет. Не разбирается. Одному бойцу сельсовет купил пустой чехол, потому что какое-то хуйло его продало, как полноценный бронежилет. Другому бойцу другое хуйло продало такие плиты в бронежилет, которые пробило насквозь первым же выстрелом при тестовом отстреле. Посмотрели – а плита разибрается, и разобранная выглядит, как два листа стали-полторушки, между которыми проложена обычная керамическая плитка.
Первый в лагере набор инструментов для того, чтобы хотя бы снять топливный бак, появился там месяц назад, потому что туда доехал наш Женя Кравцов. Если бы Саша Жене не позвонил – бронетехнику было бы тупо нечем ремонтировать. Ну и еще несколько еще более страшных историй, которые я вам не расскажу, потому что вы еще маленькие и будете плохо спать, если узнаете, в каком состоянии живут те ребята, которые умирают за то, чтобы вы спали хорошо.
***
Это всё, кто не понял, были только предпосылки. А теперь к следствиям.
Следствие одно, и очень важное. Если ты в пустом бронежилете без плит призвался в николаевскую степь жить в дырявой палатке и чинить бронетехнику голыми руками и пить непитьевую воду в ожидании того, что тебя пошлют куда-то за тридевять земель делать всё то же самое, только уже под обстрелом, твой патриотизм, он, знаешь ли, несколько поколеблется.
Потому что одно дело умирать за Родину, а другое дело – смотреть, как Родина тебя убивает.
Поэтому у нас, ребята, огромная проблема. Наши солдаты не чувствуют у себя за спиной Родины. Нас они не чувствуют. Потому что мы помогаем Азову, Донбассу, 79-й и другим частям, которым повезло с волонтерами. С Минобороны-то всем не повезло одинаково. Но те бойцы, кому повезло с волонтерами, те чувствуют, что у них за спиной – живые люди, которых надо защищать. А тем, кому не повезло, а 28-й не повезло особенно круто, те просто не знают, что на гражданке есть люди, которые о них помнят и заботятся. И звереют. Особенность жизни в мужских коллективах в том, что в них довольно быстро звереют.
Поэтому любимая тема разговоров солдатиков – как мы разберемся там на Востоке и пойдем на Киев ебошить власть. Мальчики с 9 классами образования вполне серьезно раздумывают, как наказать Родину, которая их предала. Потому что посреди николаевской степи это выглядит именно так.
Поэтому ребята с такой готовностью и разместили у себя на броне логотипы «Петра и Мазепы». Мы не очень-то сильно им и помогли, сказать честно, просто они не ожидали, и офигели от того, что где-то во вселенной есть люди, которым они не пофигу. Плюс Женя Кравцов из Одессы приехал и помогал ребятам, показывал, что в тылу есть люди, и они готовы помогать. Солдатики почувствовали, что мир к ним не враждебен. Это очень важно, это вообще самое важное, что есть в солдате – боевой дух, понимание, что ты не одинок, что у тебя за спиной полная страна людей, за которых ты и воюешь.
Десантник Маршалл все время говорит важную вещь – с грустными глазами много не навоюешь.
У нас в армии очень много людей с грустными глазами. Родина не парится подымать солдатам боевой дух, у родины отмерено по метру бревна на 25 человек, и больше ничего. Поэтому давайте этим займемся мы.
На Майдане важной частью всей движухи были люди, которые разносили горячее питье и еду. Стоять на баррикаде было не страшно, потому что было понятно, что сзади тебя – еще тысячи людей. И ты их постоянно видел, и они постоянно тебе улыбались и снабжали всякой мелочью вроде горячего чая.
Поэтому мы попросили ребят разместить наши логотипы на броне. Чтобы ребята видели, что в тылу у них есть живые люди, которые парятся, которые взяли над ребятами шефство, которым можно позвонить и что-то попросить, и мы начнем суетиться и придумывать, где взять. Нам не очень важно, чтобы на броне был нарисован наш логотип. Нам важно, чтобы солдаты знали, что у них есть мы. Потому что если они этого знать не будут – они продолжат нести херню о том, как они пойдут на Киев, а некоторые, самые простые (а там почти все простые) даже попытаются пойти, и умрут, удивленные, от пули побратимов из «Азова».
Чтобы этого не произошло, ребята должны постоянно чувствовать, что мы у них есть. Каждые десять гривен, отправленные в 28-ю, там воспринимаются с такой детской благодарностью, с какой в Киеве не воспринимается тысяча.
Сейчас лагерь сворачивается и сегодня-завтра возвращается в АТО. Ребятам нужно всё. Вообще всё – рации, гарнитуры, термобелье, тёплые стельки, трусы, перчатки, всё, что вы только можете придумать, им нужно, потому что у них нет вообще ничего, кроме палаток и брони.
Так что если вы вдруг хотите, чтобы ребята почувствовали, что вы стоите у них за спиной, что они воюют не потому что так сказал генерал-мудак, а потому что у них есть вы – номер карты Саши Золотько: 5457 0822 3244 0896 (Александр Золотько). То, что вы перечислите, зайдет солдатам живыми деньгами, которые они будут тратить на месте. Либо же, можете перечислить нам, сюда: 4149 6059 1120 5524 (Игорь Щедрин). То, что вы перечислите сюда, будет потрачено на предметы самой первой необходимости и отправлено в 28-ю ОГМБ уже не деньгами, а предметами.
Если вы уже нашли себе подшефную часть и снабжаете её — вы молодец. В таком случае просто расшарьте материал, вдруг какой-нибудь щедрый айтишник не знает, куда деть заработанное. А тут мы.
P.S.: Трафарет и краску, чтобы наши логотипы не отвалились после третьей лужи, мы закупим сами.
Александр Нойнец
