Перспективы русского верлибра,
видимо, зависят от калибрапушек на московских мостовых.
Батареи на прямой наводке,
в сущности, работают на водке,
что само собой рифмует стих.
Артналет — дискуссия по-русски.
Требованье также и закуски
губит государственный бюджет.
Любопытствуя, глазеет масса.
Путь фугаса, как полет Пегаса,
короток.
Разрыв — и ваших нет.
Ваших нет. И наших. Очевидцы
так и не смогли договориться
о числе погибших. Этот спор
следует считать весьма серьезным,
коль, начавшись при Иване Грозном,
он не прерывался до сих пор.
Кстати, и о рифме — эти узы
немцы (а затем уже французы)
при царе-антихристе Петре
нам преподнесли. Боян бо вещий
знать не знал о выдумке зловещей,
растекаясь мыслью по заре.
Танки бьют. И снайперы стреляют.
Чуть в сторонке граждане гуляют.
Чья берет — никто не разберет.
Но процесс, как сказано когда-то,
много интересней результата,
результат известен наперед.
Как обычно в сложные моменты,
гаубица в виде аргумента
предпочтительней, чем автомат.
И еще докажут эрудиты
то, что победившие бандиты
лучше побежденных во сто крат.
Все давно срифмовано втугую,
строчка за собой ведет другую,
юшка и краюшка — пополам —
неизбежно вписывают драку
в строгий контур плаца и барака —
вышки, словно рифмы, по углам.
Если же процесс стихосложенья
мыслить как движенье напряженья,
то энергетический объем,
посланный толчком воображенья,
тоже вызывает пораженье,
поражая, так сказать, живьем.
Вечереет. Тучки кучевые.
Молнии летают шаровые.
Воют волки. Снег валит в глуши,
примиряя моды на свободы
и с натурой в качестве природы,
и с натурой в качестве души.
И к утру порядок образцовый
на Сенатской, или на Дворцовой,
иль на Пресне…
Гильзы сметены.
Солнце. Речка. Водка вся допита.
Ветерок. Убитые убиты.
Главное, чтоб не было войны.
