Mustafa Nayyem
12 хв. ·
Если б так сажали всех воров, убийц и беспредельщиков - то есть, во время, а не когда удобно; жестко, а не как с Клюевым; оперативно, а не как с свидетелями по делу Майдана - цены б им не было!
А так - есть.
Мустафа найем:
,,О войне с олигархами
— Украинский закон об акционерных обществах в первую очередь направлен против Игоря Коломойского. Почему борьбу с олигархами начали именно с него?
— Это теория заговора, что кто-то выбрал Коломойского, и началась вся эта история. У нас есть яркие пятна в связях олигархов и государства. Не только «Укрнефть», но и горно-обогатительные комбинаты, которые были у [украинского олигарха Дмитрия] Фирташа, тарифообразование, которое касается [главы СКМ, олигарха] Рината Ахметова. По «Укрнефти» была выкачана техническая нефть, по «Укртранснефти» были несуразицы с тем, что нефть хранилась по завышенным ценам, и в этом была замешана «Укрнефть» (подробнее об этом читайте в материале «Медузы» «Батальон „Нефть“» Ильи Жегулева).
Но я не думал, что этот закон, во-первых, пройдет, во-вторых, что его подпишут. Мы понимали, что у Игоря Валерьевича [Коломойского], который много-много-много лет держится за эту компанию, достаточно инструментов, чтобы не дать этому случиться. Сейчас, даже после принятия закона, он все равно «Укрнефть» не отдает, все равно ее контролирует.
Понятно, что закон в первую очередь бьет по Коломойскому, но в стране тысячи других компаний, в которых тоже есть такие акционеры, но они не такие влиятельные, компании не такие большие, и у них не такие большие задолженности. «Укрнефть» годами контролировалась Коломойским, притом что государство имеет большую долю. Вопиюще было и то, что сам Коломойский заявил, что давал взятки за эту компанию, то есть откровенно признал крышевание этой схемы.
— Ты говоришь, что у него было достаточно рычагов, чтобы помешать принять закон. Почему же у него не получилось?
— Тут многое совпало, в том числе решимость президента [Петра Порошенко]. О том, что Коломойский будет проблемой для Порошенко, говорили до, во время и после президентских выборов. Все это понимали, и ошибка Порошенко была в том, что, придя к власти, он не дистанцировался от олигархов, а начал [с ними] переговоры.
Сейчас идет очень много разговоров о том, что пошел процесс деолигархизации, что мы поменяем ситуацию. Да, в этом много и куража и, возможно, сверхоптимизма, возможно, неоправданного, но есть факты, которые мы должны признать. Если бы те молодые люди, которые сейчас в парламенте, не проявляли настойчивость и жесткость, то этого бы не случилось.
Единственное, что помогло, — это публичность. Нас пытались развести все время: давайте отложим на час, на два, на три, на неделю. Возможно, мы не до конца понимали последствия, но были убеждены, что это нужно, и отстояли закон. Дальше все поняли, что лед тронулся, и началась история с «Укртранснефтью». Это наша заслуга, а не, допустим, желание [премьера Украины Арсения] Яценюка, Порошенко или [спикера Рады Владимира] Гройсмана — этого добились мы.
— Отставка Коломойского — хороший шаг для Украины? Может, лучше бы он потерял контроль над «Укрнефтью», но остался губернатором?
— Мы накануне с ним разговаривали, и он меня спросил: «Ты считаешь, моя отставка нужна или не нужна?» Я ему откровенно сказал: «Я понимаю ваши заслуги в Днепропетровской области, но та ситуация, в которую вы поставили власть, не оставляет другого выбора». Тем более что он сам признал, что не решил для себя — госчиновник он или бизнесмен.
Сама мысль о том, что от одного человека может зависеть стабильность всей ситуации в стране, и этот человек при этом совершает такие вещи, была опасна априори. При этом я понимаю символичность истории, что Коломойский был первым, кто встал на защиту Украины, понимаю, что сейчас начнутся какие-то российские истории по раскалыванию [страны].
Если бы они с Порошенко в ту ночь договорились, то этого бы не понял никто из окружения президента и этого бы не поняло международное сообщество. Это была бы слабость, причем не только президента, но Яценюка и Авакова. Коломойский сам себя поставил в такую ситуацию, когда дальше было невозможно двигаться.
— О чем они могли договориться с Порошенко?
— Я думаю, что какая-то понятийка заключена между ними, потому что трудно поверить в то, что Порошенко не понимает, что может сделать Коломойский, какие у него есть ресурсы для этого. Я думаю, что эта понятийка заключена на какое-то время, что есть какой-то пакт о ненападении.
Я действительно верю, что они договорились про дивиденды и про руководство «Укрнефти» и «Укртранснефти». Но я не верю, что эти договоренности будут соблюдены. У Коломойского сейчас развязаны руки — он уже не госчиновник, он уже не несет ответственность за область, и он сейчас будет раскручивать политическую карту. Для президента сейчас единственный способ сохранить себя — оставаться непредвзятым во всех остальных таких бизнес-конфликтах.
Сейчас Коломойский будет бить по Липецкой фабрике (у компании Roshen Петра Порошенко есть завод в России — прим. «Медузы»), будет говорить о нераскрытых военных жертвах на фронте, рассказывать про руководство Генштаба и, самое главное, про связи власти с другими олигархами. Если Порошенко сможет остаться до конца откровенным, объяснить ситуацию, признать ошибки или атаковать в ответ так, чтобы это была понятная и прозрачная атака, то он сможет выдержать. Если Порошенко начнет в этой истории отступать, если его поведение или ответы будут непонятные, то у него есть большие риски.
https://meduza.io/feature/2015/03/31/ne-nado-prodavat-patriotizm-pod-vidom-svoih-interesov
