Игорь Друзь прислал: «К сожалению, гибель Оксаны Шкоды, кажется, подтверждается. Сегодня один из ребят-"семеновцев" рассказал мне, что она заживо сгорела в танке…
Это было при исходе со Слав., когда наша колонна попала под удар гаубиц и "Градов". Погибла в том самом "коридоре для выхода", который нам, как говорят некоторые "патриоты", якобы организовал Порошонко. Для некоторых из нас это был коридор смерти...Все-таки не теряю надежды – может этот ополченец попутал?
Правда ли, что при прорыве отряда Игоря Стрелкова из Славинска в Донецк погибла Оксана Шкода? Мой старый добрый друг по мониторинговым миссиям на выборах в непризнанных постсоветских государствах и по наблюдению за той клоунадой, которая уже который год non-stop имеет место в украинском парламенте. Надежды остается все меньше, но пока не найдено тело – живет надежда. Поэтому не рассматривайте эти строки как некролог.
Ксюша не была журналистом. Она глубоко плевала на «Канон журналистики», и в августе 2008 года не стала изнывать мыслью над клавиатурой компьютера, а просто уехала в Цхинвал. И там не села писать репортажи,
а надела резиновые перчатки, и начала разбирать трупы, оставшиеся после грузинского вторжения. А в июне 2014-го не стала держатся за Москву. Хотя могла: из ее офиса была «площадь Красная видна». Но она уехала к Стрелкову… В Славянск… В войну…
Когда 14 июня Оксана прислала мне мейл «Поздравь меня: я ополченка!!! Уже несколько дней...», я не спешил ее поздравлять, а только спросил, уверена ли она, что должна брать в руки оружие. Зачем спрашивал?
Ведь украинское информпространство заполнили просто полчища журналистов Ляшков, Тымчуков, Селезневых и прочих Дзиндзей, гордо позирующих на камеру с автоматами в руках и, порой, с наслаждением допрашивающих пленников. Связанных.
Еще в мае прошлого года, после «непорочно избиенных» на Михайловской площади журналистов Соделя и Снисарчук, у нее сложилось твердое убеждение, что «эти у*бки-журналисты доведут до крови». А после этого пусть неумело, непутево, «через пень-колода», но отчаянно дралась, защищая Вадима Титушко, обвиненного в бесконтактном «звірячому побитті» сладкой парочки Содель/Снисарчук. Начался Майдан – она также бескомпромиссно встала на сторону «Беркута»: писала, собирала для них еду и одежду. И до последнего надеялась, что президент Янукович – это «мужик с яйцами, а не мудик».
Да, Ксюха была искренней и оторванной грешницей. В молодости сидела, за наркотики. И никогда этого не скрывала. Мне она говорила, что «подставили» – и я не имею оснований не верить.
Но сама не потребляла, поскольку любила выпить «не по-детски»… Материлась как извозчик (я пытался было бороться, но…). Зато не скрывала своих чувств, эмоций и оценок. За что
заслужила искреннюю ненависть большинства украинской журналистской стаи. Которая ей искренне завидовала, поскольку
способность Оксаны «подойти к объекту» была просто неимоверной
