А.Плющев― Сергей Борисович, что вы думаете по поводу этого убийства?
С.Пархоменко― Ну, вот, я сейчас тут на этом мосту проклятом.
А.Плющев― И вы тоже там.
С.Пархоменко― Стою, пытаюсь разглядеть между машинами тело Бориса. Я думаю, что люди год работали. Год работало много людей. У них было сколько угодно бюджетных денег на это, сколько угодно под рукою сотрудников, ресурсов, транспорта. Чего угодно. Они работали над пропагандой.
Год вся пропагандистская машина России работала на то, чтобы создать вот эту атмосферу ненависти и истерического напряжения.
Ну, у них получилось. И, в общем, конечно, вполне символично, что это произошло сегодня. А тот, кто это сделал, выбрал еще прекрасное место. Здесь замечательный фон для этого лежащего на мосту тела – Собор Василия Блаженного, стены Кремля, Соборная Площадь, Красная площадь. Здесь всё это, наверное, и должно было перейти на новую стадию, как-то на следующий этап.
Первый этап первоначальной возгонки успешно пройден. Начался террор. Кто в точности выстрелил, да, в общем, это не имеет большого значения. Это совершенно логично, совершенно естественно, очень уместно, очень своевременно в эту годовщину. Люди поработали и у них получилось. Вот, всё это информационное гестапо, состоящее из федеральных каналов и огромного количества людей, которые мечтают попасть на федеральные каналы и еще пока у них не получилось. Еще они пока в каких-то других шайках поменьше, победнее.
Вот, работали-работали, строили-строили и, наконец, построили. Вот, что можно сказать. А теперь оно будет развиваться на новом этапе. А теперь мы будем, выходя из подъезда, огромное количество, сотни, тысячи, десятки тысяч людей. Всякий человек, который что-то сказал, куда-то вышел, что-то сделал, выходя из подъезда, будет оглядываться и думать о том, кто следующий. Это вот новый этап нашей истории.
А.Плющев― Ну, вот, Евгения Альбац в нашем эфире также сказала мне, что, в общем, и раньше было, и Анну Политковскую уже довольно много лет назад убили в подъезде собственного дома, да? Политические убийства-то не новость для России.
С.Пархоменко― Конечно. Конечно. Политические убийства, а также, я бы сказал, убийства по политическому приколу. Вот, мы так это обозначим. Я думаю, что если как-то взвешивать разные версии, то наиболее вероятная версия вот такая: «А чего? Прикольно! Так всё как-то хорошо у нас развивается, так всё здорово пошло, так как-то всё хорошо подогрелось. Чего? Прикольно! Давай грохнем?» Ну и грохнули. Тогда грохнули и теперь грохнули. Тогда там то ли кому-то, я уж не помню, в подарок на день рождения или что-то вроде этого. Теперь, вот, к юбилею Крыма. Прикольно.
А вообще, конечно, первая ассоциация, которая приходит в голову, это вот эта вот знаменитая фраза, что своей смертью она нанесла гораздо больший ущерб, чем своими публикациями. Я думаю, что Борис Немцов тоже своей смертью нанес гораздо больший ущерб, чем книгой «Зимние Олимпийские игры в субтропиках» или еще какими-нибудь своими расследованиями, или какими-нибудь своими выступлениями, или вообще всей своей карьерой человека, который последовательно здесь отстаивал какие-то важные для нас всех вещи, свободу. Вот. Вот, собственно, и всё. Так что... Прикольно.
А.Плющев― Помимо того, что оппозиционные деятели или люди, отстаивающие свободу слова, теперь будут оглядываться, как вы говорите.
С.Пархоменко― Да нет? Причем здесь? Не оппозиционные деятели. Знаете, не нужно быть никаким оппозиционным деятелем для этого. Достаточно сказать что-нибудь какому-нибудь начальнику, достаточно где-то появиться. Бог его знает, что им покажется прикольным завтра.
А.Плющев― Да. Я имел в виду, оппозиция, которая потеряла своего лидера, потеряла трагически – что она должна сделать? И должна ли она сделать какие-либо выводы, тем более накануне марша 1-го марта?
С.Пархоменко― Да я не стал бы это как-то завязывать на марш 1-го марта. Знаете, его и убили не для марша и не из-за марша, и не благодаря, и не по поводу, и не в связи с маршем 1-го марта. Никакой связи этой я не вижу ни в одну, ни в другую сторону.
Не знаю, что нужно сделать специально. Нужно, наверное... Нужно, наверное, понимать, что будет очень трудно. Что страна стоит на страшном пути. И похоже, что с пути этого она в ближайшее время не свернет. Ее будут дальше вести по этому пути, вот в чем нужно отдавать себе отчет и нужно как-то понимать, что мы все, мы, люди, которым важна свобода, оппозиционеры, не оппозиционеры... Я, например, как-то не считаю себя никаким оппозиционером. Я считаю себя человеком, которому важна свобода. В этом смысле я придерживаюсь либеральных убеждений, потому что свобода мне очень дорога.
Так вот теперь за эту свободу придется бороться в этих обстоятельствах. Вот и всё. Ну, как-то давайте отдадим себе в этом отчет.
