Как было на самом деле
Решил Путин узнать, как народ простой живет. Переоделся, наклеил бороду, и пошел по городу гулять. Проголодался чего-то. Заходит в магазин, дайте мне, говорит, полкило колбасы. А ему продавец отвечает: Ты дурак, что ли? Нет никакой колбасы. С луны, что ли, свалился? Санкции ведь. А Путин снова за своё: а это что? Продавец с ним, как с дитём малым. Это, говорит, муляж. Для отвода глаз. Вдруг, мол, сам Путин придет. Надо сделать вид, что кругом изобилие.
Путин не поверил, пошел в другой магазин, в супермаркет, где с большими тележками ходить надо. Что, думает, за ерунда? Вот же, она – колбаса. Взял палку Еврейской. Подходит на кассу. А ему продавец: мужчина, не валяйте дурака, положите макет колбасы на место. Путин говорит: какой макет? Продавец взяла колбасу за ногу и – хрясь, Путину по башке. А ему совсем не больно. Видишь, говорит, продавец. Пустая.
Путин рассвирепел, что это, кричит, за безобразие! Позовите директора магазина. Пришла охрана вместо директора, скрутила ему руки, и поволокла. Затащили в подсобку и принялись по почкам бить, пока полиция подъедет. Путин кричит: Стойте, ироды! Я – Путин. У меня, говорит, борода накладная. Попробуйте, оторвите. Стали ему охранники бороду рвать – а она не отрывается, так хорошо на момент приклеилась.
Снова лупить его стали, чтобы не скандалил, и к чужой славе не примазывался. Еще даже сильнее, что соврал. И пока полиция не приехала, в карман ему две пачки сливочного масла положили. Дескать, украл, падла. Путин сознание потерял. Кинули его в полицейский лимузин, и отвезли в отделение со всеми почестями – в луже мочи и блевотины – аккурат как все нормальные заключенные ездят.
Посадили в КПЗ, стали дело шить о краже. Он в себя пришел, взмолился, дайте один звонок, родненькие. А ему отвечают, кому ты, быдло, звонить будешь, Астахову? И смеются, бесы. Грегочат. Весело им в отделении. Они там – боги, что хотят, то и воротят. Никаких им ограничений в низменных инстинктах не предвидится. Могут с человеком что угодно сделать. И им за это ничего не будет вовсе. Максимум – условно.
Через девять дней каким-то чудом один черт пронес в камеру телефон. Путин его на коленях просит. Дал на три минуты за килограмм леденцов и двадцать пачек примы. Путин Пескова набрал, благо наизусть помнил, хоть и голова уже отбита коваными сапогами напрочь.
Ты где, Батя? Песков его спрашивает. Мы тебя уже 10 дней по всему миру разыскиваем. Да, тут, говорит, в шестьдесят третьем отделении полиции. Кражу шьют. Две пачки масла. Выручай, родненький. И плачет горькими слезами. Через двадцать минут отделение взяли штурмом. Все двери автогеном заварили. Ментов во главе с хозяином отделения заперли в камерах, и жидким цементом залили. По пояс. Заключенных выпустили. Того, который телефон дал, назначили вместо конфет и примы начальником департамента в Министерстве сельского хозяйства. А самого отмыли, синяки замазали, и в Питер повезли. С президентом Киргизии встречаться.
https://m.facebook.com/story.php?story_fbid=1057683347582153&id=100000214938989&refid=28
