Andriy Tsaplienko
15 год. ·
"Андрюха, я перезвоню тебе после укола", - говорит мне мой товарищ из славной 20-ки, и я понимаю, что он в порядке. Насколько может быть в порядке человек, которого обсыпало осколками.
Сегодня ночью в Песках был бой. "Сепары", в числе которых, судя по перехвату, были небезызвестные крымские "беркутята", били со стороны "Вольво-центра".
Бой был на очень короткой дистанции, иногда меньше ста метров. Наши отбились.
А утром упал туман. И началось снова. "Я не знаю, что это было", - говорит мой товарищ. - "Мина или АГС. Примерно в девять ноль.
Выход не видел. Только приход. Туман стоял сплошной молочной стеной".
Он один из лучших ротных на этой войне. По возрасту совсем мальчишка, но рота сорокалетних серьезных мужиков знает, что он прирожденный командир. И потому в бою его люди работают слаженно. Как часы. Без сбоев и потерь.
Но вот только сегодня... Я не называю ни имя, ни позывной ротного. Он из Донецка. Воюет за родину, - в буквальном смысле, - и его не надо было уговаривать идти на фронт.
Он чуть старше тех прекраснодушных студентов, которые в январе восемнадцатого падали в холодный снег под Крутами. Его сверстники в мирных городах отплясывают на дискотеках и обсуждают новые гаджеты, а он уже думает, как побыстрее вернуться к своей роте. "Знаешь, у нас там проверки постоянно, и мне там просто нужно быть. Без меня никак. Да и вообще, все по касательной, только в руке пара осколков", - говорит он спокойным ровным голосом, как будто ничего не произошло. От его уверенной интонации и я заряжаюсь уверенностью, что все будет в порядке - и с армией, и со страной.
Героев никогда не бывает много. Чтобы подняться в атаку, им не нужны уговоры. Единственное, что им нужно знать, это то, что тыл не продаст и не предаст. Выздоравливай, брат!
